Ему нравится говорить о школьных делах. Он начал рассказывать о Калифорнии, потом о Неваде. Затем перешёл к Вайомингу.
Пока он говорил, я заглотил целую пригоршню желе-бобов. Я понимал, что если отвлечь его на болтовню, то я смогу съесть конфеты раньше, чем он закончит.
Я съел где-то два десятка, и оставил ему пять желе-бобов. Он всё-таки мой брат.
— Мама, Рик слопал мои желе-бобы, — заныл Чарли.
— Я поделился с ним, — сказал я.
Взгляд мамы был прикован к телику.
— Рик, думаю, я пойду и куплю тебе новые зимние ботинки на Рождество, — сказала она.
Я чуть не поперхнулся.
— Чего? Ботинки на Рождество? Ты шутишь, наверное?
— Он оставил мне только пять, — пожаловался Чарли.
Я взял одну из его ладони и съел её.
— Тебе нужны новые ботинки, — сказала мама.
— Но не на Рождество, — парировал я. — Я уже давал тебе мой список желаний, мама. Зимних ботинок в нём нет. Мне нужны подарки, которые я туда внёс.
Она отложила вязание и повернулась ко мне.
— Ты меня немного расстроил, Рик. Ты поместил в список двадцать подарков. Почему ты думаешь, что должен получить так много?
— Ты знаешь, почему, — огрызнулся я. — Потому что это также и мой день рождения. Не повезло, да? — Потянулся было за ещё одним желе-бобом, но маленький поросёнок Чарли уже умял все четыре.
— У большинства детей есть два дня, когда они получают подарки, — сказал я. — Но из-за того, что я родился двадцать пятого декабря, у меня только один такой день. Это совершенно нечестно.
— Если он получит двадцать подарков, я тоже хочу двадцать подарков, — сказал Чарли, скрестив тощие ручонки на тощей груди.
— Видишь, как плохо ты влияешь на брата? — сказала мама, хмуро глядя на меня. — Я действительно думаю, что ты эгоист. И ты забыл весь смысл Рождества.
— Нет, вовсе нет, — возразил я. — Смысл Рождества в том, чтобы купить мне кучу и кучу подарков.
— Это не смешно, — сказала мама.
— Я серьёзно, — заявил я.
— Можно мне ещё мешочек желе-бобов на Рождество? — вмешался Чарли. — Я хочу тонну подарков, как у Рика.
— Почему ты думаешь только о том, чтобы получать подарки? Как насчёт того, чтобы дарить их? — спросила мама.
— Я ещё ребёнок, — сказал я. — Я не дарю подарки. Я только получаю их.
Мама покачала головой.
— Рик, ты ужасно меня огорчаешь. Думаю, тебе следует сейчас же пойти в свою комнату и подумать о настоящем значении и смысле Рождества.
— Ладно, ладно, — сказал я. Оттолкнувшись рукой от макушки Чарли, я поднялся на ноги. После чего быстро зашагал в свою комнату в конце коридора.
Я шлёпнулся на краешек кровати. Но думал я вовсе не о смысле Рождества. Я представлял себе тех ребят, которые не хотели видеть меня в рождественском спектакле. И думал об отмщении.
6
Когда мне нужно выступать или читать перед классом, я никогда не нервничаю — ведь я знаю, что хорош в этом.
Пару дней спустя я подходил к дверям класса мисс Доррит, помахивая своим сочинением. Конечно же, я с силой наступил на ногу Джошу Крэтчету, проходя мимо него.
Орал он просто невероятно. Кто ему виноват, что он расставил ноги на весь проход?
Мисс Доррит сидела на краешке стола. Сегодня на ней были потёртые джинсы и двухслойная майка красного с зелёным цветов. Я подошёл поближе и протянул свои листы.
— Как называется твоё рождественское сочинение? — спросила она.
— Я назвал его «Почему я ненавижу ненавижу ненавижу Рождество», — ответил я.
Кое-кто из ребят прыснул. Я заметил, как Люси Копперфильд закатывает глаза. Шамика Аллен, сидящая прямо передо мной, быстро показала мне палец, опущенный вниз.
Мисс Доррит сощурилась, глядя на меня.
— И твоё сочинение действительно об этом?
— Я не шучу, — сказал я. — Я ненавижу Рождество.
— Ладно, — ответила она. — Думаю, мы все слегка удивлены. Так иди же вперёд и прочти нам его.
Я откашлялся и начал читать. Я прочёл о том, как сильно ненавижу старый рождественский фильм про Эбенезера Скруджа. И что Рождество также и мой день рождения, и поэтому у меня украли целый день подарков.
В классе стояла полная тишина, когда я читал о том, какая это чушь — украшать ёлку. И когда я закончил чтение, никто не издал ни звука.
Я опустил листки. Мисс Доррит испустила долгий, свистящий вздох.
— Ну что ж… Это, конечно, было неожиданно, Рик, — сказала она. — Кто-нибудь ещё написал о том, как сильно он ненавидит Рождество?
Ни одна рука не поднялась. Ну конечно.
Они все написали приторно-тошнотворные сочинения о том, как просыпаются рождественским утром, открывают свои рождественские чулки и идут навестить бабушку. Я поплёлся обратно на своё место на заднем ряду. Джош Крэтчет втянул ногу — но недостаточно быстро. Я ещё раз хорошенько потоптался по ней.