— Следующая страна, которую я опишу вкратце, — Амкрта. Ее населяют полудикие племена миокров.
— Эттаа мне говорила о них.
— Ну что ж, остается добавить, что миокры — весьма свирепый народец…
— Что о них говорить, — с пренебрежением произнес Зуаф, — если они никогда не заходят в воды Розового моря.
— Эго так, — подтвердил Алтко. — Миокры даже близко не подходят к морю — они его не переносят.
— Грязные чудовища, — с отвращением заключил Зуаф.
— Третью страну на острове мы называем Налиа, — тем временем продолжат Алтко, — а жителей ее — налианиами. Это духовные, святые для нас существа. Они почти не едят и практически все свое время проводят либо в горах, либо на побережье, иди же прямо в самом Розовом море. Налианцы в отличие от нас более мелкого телосложения. Но им и не нужна физическая сила, они пользуются более высокой и чистой энергией. Налианиы могут читать мысли, передавать их на расстояние. А иногда просто висеть в воздухе. Лучшие из них способны появляться в любом месте, в каком пожелают, могут изгонять из тела любую болезнь… Это существа иного порядка. Мы никогда не воюем с налианцами, никогда не зарились на их обширные и плодородные земли. И налианиы отвечают нам тем же.
— Ты, Саша, еще увидишь Великое налианское изобретение в Ларинтии, — вставил Зуаф.
— Прямо волшебники какие-то, — подумал я вслух.
— Не знаю, что ты этим хотел сказать, — произнес Алтко, — но именно налианцы помогут тебе вернуться обратно в Линтанту.
— Что это еще за Линтанта?
— Так мы называем землю, из которой ты пришел, — ответил Зуаф.
— Ясно, — проговорил я. — Стало быть — налианцы?
— Или Слагающий Песни, — добавила Эттаа.
— Что, что? — не понял я.
— Девочка творит об одном из Похожих На Тебя, — после небольшой паузы пояснил Зуаф. — Одна из легенд гласит, что много веков назад такой же, как ты, ниалварра, попав на остров, не пожелал вернуться обратно и, оставшись, ушел в налианскую землю. Правда, перед уходом он некоторое время жил в Ларинтии и научил жителей петь песни. Некоторые из них дошли до нашего времени. Они стали священными гимнами Ларинтии.
— Легенда также гласит, что Слагающий Песни помогает попавшим в беду, — добавил Алтко. — Вот Эттаа и вспомнила его имя.
— Правда, так говорит легенда, — сказал Зуаф. — Много веков уже никто не видел Слагающего Песни.
— А еще Слагающий Песни научил ларинтийцев боевому кличу! — добавила Эттаа.
— Это так, — кивнул Алтко. — Быть может, ты еще услышишь его. Но тебе придется идти к Хрустальной горе или хотя бы дойти до Великого Крута.
— ??
Видя мое недоумение, Алтко пояснил:
— Один раз в сто лет на острове отмечается День Символа. В этот день натианцы и мы, ларинтийцы, приносим к Хрустальной горе Большие Книги.
Из Источника, что в Хрустальной горе, вместо прозрачной воды в этот день струится вода Розового моря. С каждым часом источник бьет все сильнее и сильнее, и воды становится все больше и больше. Так за несколько дней розовые воды затопляют центральную часть острова. Затем источник затихает, образовав Святое озеро. Ветры в это время начинают дуть в полную силу, распространяя ароматный запах по всему острову. Через несколько дней ветры стихают, и вода начинает постепенно убывать. Спустя некоторое время суша открывается полностью. Вот это место, где было озеро, мы и называем Великим Кругом.
Все народности, что живут на нашем острове, постепенно сходятся в этот Круг. И тогда наступает самый главный праздник на острове Ннеа, — величественно продолжал Алтко. — Праздник Снисхождения и Преображения. Длится он целый год. И говорят, большие чудеса происходят в это время.
— Что значит, говорят?! — удивился я. — Вы что же, не приходили в этот Круг?
— Хм, — немного помолчав, ответил Алтко. — Дело в том, что никто не помнит, что происходит в течение этого года-праздника.
«Вот как, — чуть не высказал я вслух, ухмыльнувшись. — У нас, порой, день попразднуешь и после ничего не помнишь. А туг — целый год!..»
— Там действительно происходят чудеса! — неожиданно ворвался звонкий голосок Эггаа. — Все жители острова в этот день преображаются и живут единой семьей, единым племенем. А после праздника каждый становится тем, кем он был. Или тем, кто он есть в душе. И потому ларинтиец иногда может стать налианцем, налианец превратится в ларинтийца, а благородный миокр…
— Ха-ха, — прервал увлекшуюся Эттаа Зуаф. — Что я слышу, девочка? Меня так давно никто не смешил, как твоя дочка, Алтко! Надо же такое сказать! Благородный миокр! Ах-ха-ха!
— Где ты услышала такое? — удивленно спросил Алтко у Эттаа.
— Так говорил старый Луку, так что вы зря смеетесь, дядя Зуаф, — в сердцах ответила девочка.
— Да, помнится, он что-то говорил об этом, — припомнил Алтко. — Но… «благородный миокр»!
И отец девочки развел руками.
— Вообще-то всякое рассказывают об этом празднике, — перестав смеяться, сказал Зуаф. — Я, например, слышал, что в этот год все островитяне просто крепко спят и им снятся необычные сны… Конечно же, что-то необыкновенное происходит с жителями острова Ннеа во время праздника Снисхождения и Преображения. Иначе как объяснить, что в течение 70 лет на острове никто не воюет. Никто слова дурного не скажет, не то чтобы за оружие схватиться! Миокры вообще, как овечки, ходят. Но проходят годы, и эти рогатые монстры снова затевают какую-нибудь заваруху, и пошло-поехало…
— Это так! — подтвердил Алтко, поглаживая разноцветные волосы своей дочки.
— А зачем мне идти к Великому Кругу? — после некоторой паузы поинтересовался я. Честно говоря, моя голова уже разбухла от всякой всячины. И хоть было интересно узнать, как здесь живут, меня больше всего беспокоил совсем другой вопрос.
— Это место очень любят посещать налианцы и очень не любят заглядывать туда миокры, — объяснил Алтко. — А, учитывая, что у рэгтов уже начинают резаться клыки, это немаловажно для тебя.
— Тем более нам по пути, — добавил Зуаф. — До Синей горы мы будем двигаться вместе, а там до Великого Круга рукой подать.
Вот так за разговорами мы не заметили, как поднялись на вершину холма.
— Смотри, ниалварра. Ваг мы и пришли.
И Зуаф рукой указал на расстилающуюся внизу равнину. Я только смог восхищенно выдохнуть: «Да-а!..» Поселение ларинтийцев было весьма необычный. Тана располагался между тремя холмами на овальном плато.
Рядом с одним из холмов возвышались две необыкновенного вида башни. Они были разной высоты и по форме своей напоминали усеченные конусы, правда, с полукруглыми вершинами. Из этих закругленных вершин расходились в разные стороны блестящие на солнце шпили. На высокой башне их было пять, а на той, что пониже, — семь. Все эти сооружения, выполненные скорее всего из хрусталя, переливались на солнце всеми цветами радуги.
Вокруг тянулись нестройные ряды ларинтийских домов, самых различных форм и размеров. Такой пестроты я еще не видел! Тут были и полукруглые, и треугольные, и комбинированные, и сдвоенные, и строенные сооружения.
— Творчество у вас бьет ключом! — восхитился я.
— Каждый волен в своем проявлении, — откликнулся Алтко, — конечно же, не нарушая…
— Хм, — я понимающе ухмыльнулся. — Закона!
— Гармонии, — поправила Эттаа. И, как мне показалось, с укоризной.
Зуаф же озабоченно смотрел вниз: улицы поселения были оживленны.
— Смотри-ка, уже собрались, — проговорил он. — Надо и нам поторопиться.