Я ударился головой о стену дома, когда выбирался из кустов. Рванулся вперед, разодрал лоб о шершавую поверхность, вылетел на улицу. Все цвело и пахло. Цветы, деревья, дорожки, велосипеды, самокаты, искусственное солнце, прыгающий камушек спутников. Пел многоголосый Юпитер, я слышал его в ушах и под кожей, в пятках и почему-то в копчике, отяжелевшем, мешающем забегать в дома. Соседи не встречали меня милыми улыбками отрицания.
Тук-тук! Кто там? Никого там, Виктор Юрьевич? Стучите и открывайте не запертые двери. И там, внутри, никого!
Он сожрал Алину. Пусть она растворилась, искрами или атомами, неважно, он сожрал её! Частицы Алины втянулись в Виктора, что явился на мое место, и, я уверен, втянулись с радостью, с предвкушением исполнения настоящей мечты.
Капитан корабля мечтал о космических приключениях. Моя мать мечтала о благодарном сыне. Кэт мечтала о жизни. Алина мечтала о взаимности. А я? О том, чтобы меня оставили в покое, дали, наконец, работать, просто и результативно, как я любил.
Покой Цветочного рая давил на спину тишиной. Я кричал, разрезал пустоту впереди себя воплем, а тишина усиливала его и кидала мне в спину. Я звал Кэт и обещал пойти за ней на край света!
***
У меня был шанс одуматься. Шанс предупредить Алину и уговорить вернуться на Землю. Но я принял всё за воспалившуюся фантазию.
Кэт принимала меня с благодарностью, никак иначе назвать покорность её тела я не мог. Я же мнил себя Зевсом, которому досталась безропотная Леда.
Лицо Кэт затмевало мир. Она обволакивала собой, руками, ногами, волосами. Я побеждал и проигрывал одновременно. В какой-то момент перестал ощущать собственное тело. Меня окружали тонкие мутно-прозрачные стенки, стискивающие плечи и бедра. Я дернулся, стенки завибрировали и не пустили. Молочная жидкость затекла в ноздри и в рот. Вместо тепла Кэт я погружался в холодную темноту амниотической стазисной воды.
– Она сказала, что ты любишь раздавать пустые обещания, – голос Кэт гремел.
– Кто? – пробивался я через гул отзвучавшей фразы и сгущающийся мрак.
– Тут так холодно, Вить, – пророкотала Кэт, – Меня не выпускают. А я не выпущу тебя!
Я закричал, вырываясь из капсулы, и рухнул на грудь Кэт.
– Витя, что с тобой? Ты в порядке?
Я лежал в мокрой постели, надо мной склонялась Алина.
– Где тебя носило? – простонал я.
С уголка губ вылилась стазисная жидкость.
– О, я гуляла со своим новым другом! Представляешь, он наш, заслоновский, – тут же ответила она, – Я вас обязательно познакомлю, – она улыбнулась, – Мне нравится Каллисто, Вить, тут действительно сбываются мечты.
Я никогда не спрашивал Алину, о чем она мечтает. И Кэт тоже.
***
Сфера расступилась, приняла команду разработчика. Хотя врезаться в нее или попытаться пройти насквозь, развалившись на кусочки, было бы эффектнее. И правильнее. Я даже нацепил скафандр. Скафандры выдавали всем поселенцем, их прятали в шкафы в прихожей, и мне хватило ума, не прекращая вопить, забежать в дом и вытащить один. Я умудрился схватить свой! Все же я не настолько испугался исчезновения Алины.
Каллисто поблескивала. Она привлекала своего гиганта как могла, скромная по сравнению с Ио или Ганимедом. Мы могли бы обойти её стороной, выкинуть из программы терраформирования, но нас привлекла геологическая стабильность и безопасный радиационный фон. Мне требовались деньги, чтобы грезить экватором Меркурия, равного Каллисто по размерам, но куда более неукротимого. Я махнул рукой – а, пусть будет, раз хотите. И вот, она смахивала меня.
Кэт не пришла. Последний раз, походящий на наши полусонные встречи на Земле, я сказал, что скоро улетаю домой. Она поцеловала меня и больше не пришла. На следующий день явился новый Виктор.
Сделала ли это планета? Проклял ли нас Юпитер? Или мы сошли с ума, подцепили болезнь колонизаторов, что выросла из синдрома космической адаптации и провоцировала пространственные галлюцинации? Или вовсе не проснулись? И стазис прервали сейчас, отчего исчезли все-все-все… кроме меня. Но я-то почему не проснулся?
Я шел и шел. Датчики скафандра отмеряли количество аммиака в атмосфере, количество кислорода, оставшегося мне, количество шагов, количество поселенцев. Последнее равнялось нулю. Кислорода хватало еще на час. Скафандр не предназначался на прогулки к несуществующему ближайшему поселению.