Бык Холода родился в сентябре. 1148.формат.
Первый взвод отстрелялся хорошо. Крувой был подносчиком снарядов и старался изо всех сил. Все мишени его расчёт поразил в установленный нормативом срок, но в битве с майором Ростовцевым это Крувому не помогло. Именно тогда от усердия у подносчика на шинели оторвался хлястик, а когда Крувой его не пришил, майор со всеми признаками живейшей радости упёк его в цугундер.
- Итценплиц, твоё новое платье. Оно всё в грязи!
- Да, тётя. 1149.формат.
Нет, Вовик, наоборот. Мы стреляли последними и расстреляли не только свои снаряды, но и оставшиеся от других расчётов. Так получилось (потом выяснилось, когда сходил к старому БТРу, по которому стреляли), что наши снаряды рикошетили и разрывы были там, куда они отлетали после рикошета, то есть вдалеке от цели. Это уточнение имеет значение и в связке с Хлястиком: во-первых, подносчик чаще наклоняется и распрямляется при передаче снаряда заряжающему, а, во-вторых, отстреляли почти три нормы снарядов. Одна из двух пуговиц Хлястика и не выдержала перегрузок, оторвавшись и затерявшись на стрельбище. А мне и невдомек, ведь он на шинели сзади пришит, да и не сказал никто. Только Ростовцев увидел его, сиротинушку, уже в электричке, когда мы возвращались со стрельб. 64.руст.
Настала наша очередь. Пушка по уши в окопе. Длинный ствол стелется над высохшей землёй, сантиметрах в 50 от поверхности. Мы в короткой шеренге рядом. Подошёл майор Гвоздев:
- Кто наводчик?
Все стоят, молчат, я делаю шаг вперёд.
Крыс не люблю. Им до нас никогда не подняться.
Мы на ступеньку повыше стоим. 1150.формат.
Дальше - проще. Командир расчёта - Шелепанов, заряжающий - Титов (выстрелы унитарные, если поставить их стоймя, они достанут Валерке до подмышки). Время пошло.
Странно потрескивал лед. В этом треске звучали
стуки и грюки какой-то тревожной печали.
Тени в доспехах, всплывая, как тёмный испод,
снизу стучали зубами и бились об лёд. 1151.формат.
- Орудие, к бою! Заряжай!
Щуплый Титов пихает выстрел в казённик, он идёт наперекосяк, его клинит, мне до лампочки, я навожу под обрез:
- К бою готов!
Сокольих крыл колки. Заморские рога. 1152.формат.
В окоп спрыгивает майор Гвоздев и начинает лупить по гильзе застрявшего снаряда деревянным черенком лопаты так, что либо п@зда вдребезги, либо х@й пополам. Мы стоим, как прикованные, а первый взвод шарахается назад. Лёха дальше всех.
Кто там тростью в стекла бьёт? 1153.формат.
Под воздействием лопаты и какой-то матери выстрел, наконец, встал на место. Казённик лязгнул и закрылся. Мимоходом Гвоздев глянул на правильность моей наводки и вывел прицел на середину цели. Я возвращаю назад - под обрез.
Уж лучше держаться печально знакомого места. 1154.формат.
Колька орёт:
- Огонь!
Я в ответ:
- @б твою мать! - и рву спусковой рычаг вниз, пушка сначала приседает, потом подпрыгивает, словно хочет выскочить за бруствер. Дым, грохот, в ушах звон. Пыль до небес. Квадрат стоит.
Всегда чего-нибудь нет,
чего-нибудь слишком много. 1155.формат.
- Заряжай! Огонь! - Квадрат стоит.
- Заряжай! Огонь! - Квадрат стоит.
Бьётся Роланд из последних сил, жилы порваны на висках,
он трубит в Олифант с болью и трудом. 1156.формат.
В окоп спрыгивает майор Гвоздев:
- Стой!
Мы останавливаемся. Пыль медленно оседает.
И взорам открылось при свете зарниц,
что в небе есть тайны, но нету границ. 1157.формат.
Лёха сказал, что я попал все три раза. Со стороны было видно, как снаряд лупил в основание квадрата и трассером уходил в небо. Почему, выяснилось только потом. Оказалось, что мы стреляли не в деревянные щиты, как остальные, а в старый бронетранспортёр без колёс, который стоял к нам кормой. От его скошенной задней стенки снаряды рикошетом уходили вверх.
Над домом крышу расщепило
снарядом нашей артиллерии. 1158.формат.
Вот и борись после этого с вражескими танками, если броня обычного транспортёра отбрасывает твой снаряд с лёгкостью, с которой обычная теннисная ракетка отбивает жёлтый пушистый мячик.
Горд дох, ход дрог.
И лежу. Ужели? 1159.формат.
За стрельбу я получил пять баллов. Перед строем меня наградили книжкой про авиацию, на форзаце которой писарь из штаба каллиграфическим почерком вывел благодарственный текст, а врио командира полка по фамилии Верёвка расписался и поставил печать.