Мария была курчава,
толстые губы припухли.
Она дитя качала,
помешивая угли. 677.формат.
Через некоторое время, когда мы и думать уже про это забыли, пошла Ривкинд в фотошоп плёнку проявлять. Не знаю, уж, что на той плёнке было, но с каждого кадра тётя Марина велела отпечатать по три снимка. В результате она получила на руки то, что хотела, плюс девять фотографий голой мужской задницы анфас, достаточно, к слову сказать, нефотогеничной.
И три весны
холодным зеркалом гостиной
отражены. 678.формат.
Её возмущению не было предела. С пачкой фотографий Ривкинд приехала к нам разбираться. Мы встали насмерть, как партизаны: - чья задница - не знаем, на ней не написано. Потом сами перешли в наступление, мол, нечего ходить по всяким притонам и устраивать сомнительные фотосессии.
Ах, крапленая колода!
Ах, зеленое сукно! 679.формат.
В конечном счёте, тётя Марина сдалась, не устраивать же сравнительную экспертизу, в самом деле, но фотографии забирать отказалась, оставила их нам на память. Так и валялись они у меня до той поры, пока в Москву не приехал Моисей.
Это то, что в этом мире
называется судьбой. 680.формат.
В нашу компанию тогда затесался мэр не то Костомукши, не то Кандалакши. Подробности застолья уже не помню, но в один прекрасный момент мэр опустил очи долу и озадаченно говорит:
- Страшно далеки мы от народа. Страшно даже подумать, как!
Обеспокоенные, мы, конечно, с расспросами:
- Анатолий Сергеич, что стряслось, Анатолий Сергеич, что случилось?
Ты - египтянин, но знаешь еврейский народ.
Что он такое? 681.формат.
А мэр в ответ:
- Понимаете, я на третьем этаже живу, а Витька Замуруев, классный автослесарь, мы с ним в одной школе учились, - на первом, и каждый день в одно и то же время мы с ним вместе на работу выходим. И всегда у него в голове только одна мысль:
- Где бы похмелиться, где бы похмелиться?
А у меня другая:
- Как бы не нажраться, как бы не нажраться!
Нам горьким стало молоко
под этой ветхой кровлей. 682.формат.
Мэр пожевал губами, вздохнул и опрокинул в себя стопешник «Джонни Уолкера», граммов на 70-80, не больше. Как ему удаётся не напиваться, до сих пор не знаем.
Жаль, что на всё не хватает мне сил,
только на то, чтоб нажраться с утра. 683.формат.
Готовя гостям культурную программу, я наткнулся на объявление, что на Неглинке проходит фотовыставка «Карелия дореволюционная». Зная, что Моисей не откажется, я вышел с предложением посетить её. Моисей, действительно, не отказался, остальные тоже согласились, и мы толпой двинули в выставочный зал.
Искусства сладкий леденец,
самоубийство, наконец. 684.формат.
Экспозиция была хилой. Её основу составляли десятка два чёрно-белых фотографий старой Карелии - сараи, сосны и какие-то коровы. Чтобы заполнить выставочное пространство, каждую фотографию в несколько раз увеличили, но от ощущения общей пустоты посетителей выставки это не избавило.
Время зимний день разбило
на бессмыслицу минут. 685.формат.
Пока гости раздевались и покупали билеты, я проник в сердце экспозиции и развесил по стенам Лёхины фотки, аккуратно разместив их над экспонатами. Члены нашей экскурсионной группы с тоской взирали на унылые чухонские пейзажи до тех пор, пока кто-то не заметил сначала одну пикантную подробность, потом другую, а потом ещё и ещё - всего девять штук.
На небо чёрное глянешь,
с неба скользнёт метеор. 686.формат.
Думал ли когда-нибудь Лёха, что в самом центре Москвы его голая жопа, словно небесное светило будет парить над заснеженными просторами Карелии?
Сквозь волнистые туманы пробирается луна,
На печальные поляны льёт печальный свет она. 687.формат.
Долго или нет просуществовала моя инсталляция, не знаю, но с выставки мы тогда ушли в хорошем настроении. Такая у фотографа профессия - дарить людям радость.
Всё вглубь, всё настежь. 688.формат.
О том, что фотографии, как и рукописи, не горят, меня убедил другой высокохудожественный артефакт. Летом я совершенно случайно сфотографировал дядю Сашу, уснувшего после обеда под скупыми лучами заходящего солнца. Меня заинтересовала блаженная полуулыбка на его лице.
Исчезают черты, расплываются в дымку,
превращаешься ты на глазах в невидимку. 689.формат.
Фотка не получилась, но, сдавая материал в подпечатку, я ошибся, проставил галочку не в той клетке, и фотомашина выдала мне 10 фотографий лыбящегося во сне Александра Валерьяновича. Что делать с этой прорвой испорченной фотобумаги, я не знал. Деньги, однако, были уплачены, поэтому выбрасывать фотопродукцию не очень хотелось.