- Валентин Иванович, срочно приезжайте!
Я её спрашиваю:
- Светлана Владимировна, что случилось? А она ни в какую:
- Приезжайте, и всё.
Эти слова из-под камня, хрипя, донеслись.
Сдвинул я камень - под ним красноватая слизь. 1052.формат.
Поехал. Оказалось, она затарилась в том буфете большой банкой дальневосточной селёдки, а когда её вскрыла, то вместо селёдки обнаружила внутри кирпич. Светлана вся на нервах:
- Это буфетчица мне нарочно устроила, её надо уволить!
- Да как же она могла, ведь банка запаяна?
- Уволить, и всё тут!
Вверху луна,
как рог на свадьбе кахетинца.
Кричит, кричит ночная птица
до помрачения ума. 1053.формат.
На следующий день иду к Николаю Анисимовичу, а он:
- Валентин Иванович, я ничего сделать не могу, увольняйте.
И лепестки, как сгустки темной крови,
сметают утром со стола. 1054.формат.
Тётку, я, конечно, пристроил. В спецбуфет Морфлота. Похуже, конечно, но, что поделаешь. Она мне потом ещё много лет по праздникам звонила. А наши расследование провели и установили, что селёдку на перерабатывающем заводе зеки паковали. Таких заводов на Дальнем Востоке много было - почти в каждой бухте натыканы. Развлекаясь, зеки кирпич в банку и подложили, благо тот по весу с весом селёдки совпадал. Как говорится - кому Бог пошлёт. Бог выбрал Щёлокова.
Розенкранц и Гильденстерн мертвы. 1055.формат.
Я рассказал тёте Марине, что Сергеев (дедов сослуживец) опубликовал воспоминания о делах давно минувших дней. В них содержалась новелла об одном майоре внутренней службы, который, уехав в командировку, специально вернулся домой на два дня раньше срока и поздним вечером ворвался в квартиру с пистолетом наизготовку.
И потечёт размыв ресничной краски
на кровь губной помады. 1056.формат.
- Где он?
Жена молчит, стоит, разинув рот. Майор обежал все углы, влетел в спальню и с ходу два раза пальнул в платяной шкаф, потом открыл его и заглянул внутрь, шкаф был пуст. Только на плечиках болталась простреленная и потому безнадёжно испорченная одежда.
Майор осуждающе посмотрел на жену:
- Стареешь, мать!
Коль славен наш Господь в Сионе
поют в Таврическом саду. 1057.формат.
С первой своей женой Лёха жил в Бригадирском переулке. К нему в окно на второй этаж старого кирпичного дома можно было забраться по дереву. После свадьбы мы с Татьяной Валентиновной поселились на Бауманской улице (между одноимённой станцией метро и одноимённым рынком). До Бригадирского переулка минут 10, если пешком. Поэтому мы часто ходили в гости к Лёхе и его первой жене Марине (Владимир Матвеевич Марину не переваривал).
То вдруг снилось ему, что жена вовсе не человек,
а какая-то шерстяная материя. 1058.формат.
На Бауманской меня поселил участковый инспектор 29 отделения милиции города Москвы Балакшин. В качестве свадебного подарка он дал мне ключи от восьмикомнатной квартиры на 3 этаже выселенного дома и взял обязательство, что я буду присматривать там за порядком. Два стула я позаимствовал в паспортном столе, и, заняв в коммуналке две смежных комнаты, мы с Татьяной Валентиновной зажили семейной жизнью.
Я, расслабленный, свисал, из руки перо валилось,
на меня жена садилась, я отпихивал бумагу,
цаловал свою жену, предо мной сидящу нагу,
соблюдая тишину.
Цаловал жену я в бок, в шею, в грудь и под живот,
прямо чмокал между ног, где любовный сок течёт,
А жена меня стыдливо обнимала тёплой ляжкой
и в лицо мне прямо ли́ла сок любовный, как из фляжки.
Я стонал от нежной страсти и глотал тягучий сок,
и жена стонала вместе, утирая слизи с ног,
и, прижав к моим губам две трепещущие губки,
изгибалась пополам, от стыда скрываясь в юбке.
По щекам моим бежали струйки нежные, стократы,
и по комнате летали женских ласок ароматы. 1059.формат.
Ещё две комнаты в квартире занимал грузчик с Бауманского рынка Валентин. На работе он пил, всё, что горит и еб@л всё, что шевелится, что не мешало ему дома ревновать свою сожительницу к каждому встречному-поперечному.
- Занятно, Дживс, в газете пишут о прыжках с веслом и о девушке с шестом, Вы что-нибудь слышали об этом?
- Скорее всего, это досадная опечатка, сэр. 1060.формат.
В гости к соседу Валентину приходили другие грузчики с рынка, их друзья и случайные знакомые. Все знали о моём статусе, поэтому вели себя нормально (Балакшин был доволен). Я консультировал их по вопросам административного и уголовного права, а тех, кто находился в розыске, убеждал явиться с повинной в отделение милиции по месту прописки (предварительно сосед Валентин всегда испрашивал разрешения на такую консультацию).