Вскоре после описываемых событий она начала прихварывать, а затем умерла. На этом этапе Инга снова активизировала свою деятельность, она предложила местным органам власти передать освободившуюся комнату оставшейся в квартире соседке, которую она опекала. Мотивировала она это тем, что соседка нуждается в постоянном уходе как тяжело больная, что за ней ухаживает Вероника, которой удобнее жить в соседней комнате.
И, несмотря на некоторую нелепость этих предложений, местная власть их приняла, освободившаяся комната осталась фактически в ведении Инги и Вероники...
А еще через некоторое время Инга первая заметила, что поведение Марии Ивановны (так звали опекаемую женщину) стало выходить за пределы психической нормы. Инга проконсультировалась со своим бывшим любовником — психиатром Робертом Ланчевским, и тот помог Инге устроить Марию Ивановну в больницу. Но прежде чем отправить несчастную Марию Ивановну в психушку, Инга провела главную операцию! Двухкомнатная квартира была приватизирована, а приватизация оформлена на Веронику, она стала хозяйкой квартиры.
Свою однокомнатную квартиру, в которой она ютилась с мужем и детьми, и «подаренную» ей судьбой двухкомнатную квартиру, полноправной хозяйкой которой была Вероника, Инга обменяла на великолепную трехкомнатную с евроремонтом — за счет бывших хозяев.
После этого в воображении Инги возникла загородная дача — вилла, стоявшая не то на берегу реки, не то озера. Инга стала подумывать, как реализовать свой новый план.
Дети
IX. Своими детьми — Вероникой и Олегом — Инга занималась мало, перепоручив их мужу.
Олег рос вялым и несколько инфантильным парнем, ничем особенно не интересовался, часто имел сонный вид, и, глядя на него, возникало впечатление, что внутренне он чего-то ждет.
Дочь Вероника была активной девочкой, общительной и проницательной. Например, наблюдая за своими школьными педагогами (это были в основном женщины), Вероника могла представить и определить их семейное положение, есть ли у них дети, какие они и сколько их... Она сразу замечала признаки суровой бедности своих «учителок»: искусно заштопанную пятку, перелицованную юбку...
Однажды за два квартала от дома Инга встретила Веронику, идущую из школы и лениво поедающую плитку шоколада. Инга спросила дочь, кто ей подарил этот шоколад; та, чуть смутившись, ответила, что никто не дарил. И вдруг, глядя прямо в глаза матери своими плутоватыми зелеными глазами, сказала: «Эту плитку я взяла незаметно в раздевалке на физкультуре из шкафчика вредины — Ленки... Но ты не беспокойся, на меня Ленка никак подумать не сможет, потому что я раздевалась очень далеко от нее. Она повесила свою одежду вместе с Валюхой — пусть они теперь и разбираются, кто у них съел шоколад».
Услышав все это, Инга хотела прочесть соответствующую нотацию, но дочь смотрела на нее так весело, а в ее глазах было столько уверенной наглости, что Инга только поперхнулась и решила поговорить с ней после ужина. Но в тот вечер что-то ее отвлекло, кажется, это были поздние телефонные звонки...
X. После защиты диссертации и «строительства» квартиры у Инги появилась потребность в публичных выступлениях. На различных научных симпозиумах она успеха не имела; слушали ее невнимательно, она обычно говорила прописные истины, а если пыталась оригинальничать — ее высказывания подвергались ироничной критике со стороны опытных ученых-полемистов. Поскольку ее критиками были в основном мужчины, это стало лишним поводом к развитию отрицательного к ним отношения.
Но Инга быстро нашла благоприятную для себя микросреду: рядом с ее научным сектором располагалась институтская библиотека, в которой было восемь сотрудниц. Это были женщины молодые и среднего возраста, к ним Инга забегала по различным поводам. Библиотекарши стали приглашать ее на дни рождения, именины и всякие прочие подобные празднования. В этом сугубо женском коллективе Инга всегда чувствовала себя свободно и раскованно. Она любила произносить тосты с пожеланиями той или иной сотруднице; обычно ее пожелания сводились к преодолению тех условий, в которые злодейка-судьба и спутник-мужчина загнали несчастную женщину! При этом иногда Инга лишь намекала на свой успешный пример, а иногда говорила прямо. Скромные библиотекарши с интересом слушали Ингины сентенции, и некоторые ей завидовали.