Основанием этой привилегии парламентарии считали «малое жалованье и доходы их», а вовсе не желание имитировать дворянство[130].
Более того, чтобы показать свое отличие и особый статус перед обычным дворянством, чиновники Парламента демонстративно отказывались от таких атрибутов дворянского сословия как ношение оружия и езда верхом на лошадях[131].
Не менее важную роль, подчеркивающую специфический статус парламентариев, исполняло и особое одеяние судей. Чиновники Парижского Парламента единственные, наравне с королем и канцлером, носили «королевскую одежду»: длинная и прямая роба, капюшон с опушкой и мантии алого цвета с опушкой (у советников-клириков мантия была фиолетового цвета). Вследствие резкого изменения моды в начале XIV в. и появления короткой одежды длинное одеяние сохранилось только у короля, судей, мэтров университетов, а также у духовенства. Однако уже на рубеже XIV–XV в. короли отказываются от «королевского одеяния», передав его своим судебным чиновникам[132].
Как точно отмечали исследователи, подлинную «королевскую одежду» носят постоянно только члены Парижского Парламента[133].
Завершая анализ особого статуса парламентариев, следует обратить внимание на тот факт, что покушения на чиновников Парижского Парламента относились к отдельному виду преступления — так называемому «оскорблению величества»[134].
Так, среди «королевских случаев» особое место занимал такой вид преступления как «оскорбление величества» (lese-majeste)[135], к которому относились посягательства не только на персону монарха, королевский двор и все государство, но и на парламентариев, представлявших собой «продолжение института короля»[136].
Ст. 19 Ордонанса от 17 ноября 1318 г. устанавливает «пусть те, кто заседает в Парламенте, не мирятся с поношениями в виде оскорбительных слов адвокатов, а также тяжущихся, ибо честь короля, коего они представляют персону, держа Парламент, не должна этого всего терпеть»[137].
Наконец, особый статус чиновников Парламента подчеркивало их право отправлять правосудие в особом месте Парижа — Дворце на острове Ситэ (Palais de la Cite). Первое упоминание о Дворце правосудия мы встречаем в 883 году, когда на город Париж нападают нормандцы, граф Эд (в будущем король Эд I (888–898 гг.)) значительно укрепляет остров Ситэ и отражает нападения в замке, который впоследствии станет Дворцом Правосудия. Но окончательное установление Парижа как столицы Франции[138] (название утвердилось в X в.) и Дворца Правосудия как места достижения истины и справедливости, где творился суд, произошло при короле Гуго Капете (987–996 гг.), т. к. именно он обозначил своей резиденцией Дворец на острове Ситэ в Париже[139]. С 1277 г. в нем было выделено специальное помещение, где заседал Парламент.
Именно этот старый Дворец на острове Ситэ был символом столицы королевства, символом королевской власти во Франции, отсюда исходили импульсы обновлений в области техники, искусства, литературы, здесь были установлены первые в Париже общественные часы на башне, которая отныне стала именоваться Башней часов[140].
Особое положение парламентариев в государственном механизме Франции повлекло их отделение и возвышение над другими группами населения королевства; образовалось отдельное судейское сословие «дворянства мантии» (noblesse de robe).
По словам французского писателя и историка Раймона Казеля, в средневековой Франции возникло «параллельное дворянство», представлявшее угрозу для дворянства по рождению, так как «оно больше не утруждало себя добиваться разрешения, чтобы жить благородно»[141].
Параллельное существование двух благородных сословий сформировало две противоположные системы ценностей. По выражению французского мыслителя и юриста Мишеля Монтеня, сложились «два полюса ценностей: война-мир, честь-выгода, доблесть-ученость, дело-слово, отвага-справедливость, сила-разум». «Дворянство мантии» воплощало в себе разум и справедливость, мир и правопорядок в королевстве, тонкий ум и профессионализм[142].
Таким образом, несмотря на всеобщее мнение о том, что Парижский Парламент, как высшая апелляционная инстанция страны, был создан в 1260 г., анализ Ордонанса «О сражениях и поединках, а также показаниях свидетелей» от 4 апреля 1260 г. показал, что в данный период французской истории о создании полноценного судебного органа говорить преждевременно.
130
132
134
136
137
Ordonnances des rois de France de la troisiême race, recueillies par ordre chronologique. T. I. Р., 1723–1849. С. 676.
139
141