Кто повинен в той несоразмерной цене, которая оплачена многими человеческими жизнями? Тактика использования партизан в столь больших масштабах для республики оказалась провальной. До сих пор неясна изначальная цель: для чего в тыл противника было отправлено крупное соединение из 6 партизанских отрядов (648 бойцов и командиров)? Современные исследователи подвергают сомнению трактовку Куприянова: «Были ли у верховного командования такие планы или их не было, и имеем ли мы дело с мифами, нам еще предстоит узнать. Может быть, ничего подобного в реальности и не существовало, а генералами в Беломорске [военной столице КФССР. – Ю.В.] двигало понятное и вполне земное желание попасть в сводку Совинформбюро, отметиться громкими боевыми делами перед Верховным Главнокомандующим. И недрогнувшей рукой они бросали на гибель сотни партизан» (Гнетнев, 2011: 218). Данная версия является вполне правдоподобной. 1 сентября 1942 г. Советское информбюро сообщило сводку с информацией о походе партизанской бригады в Карелии.
Весной 1942 г. в штабе Карельского фронта был разработан план наступления на Карельском фронте летом 1942 г. Одним из его инициаторов являлся член Военного совета генерал-майор Г.Н. Куприянов. План поддержал командующий фронтом генерал-полковник В.А. Фролов. По задумке разработчиков, у Карельского фронта были достаточные средства, чтобы сковать противника и не дать ему перебросить на юг, где наступали немцы, ни одной части. Планировалось проводить наступательные операции не только на фронте, но и силами партизанских отрядов в тылу противника. Целью определялась следующая формула: немец, убитый на севере, не попадет на юг – это будет помощь войскам, сражающимся на юге, со стороны Карельского фронта. Для выполнения плана, по подсчетам штаба фронта, было необходимо выделение крупных резервов Ставки: 8 дивизий, танковых, артиллерийских, инженерных и дорожно-строительных частей. Разработанный план командования Карельского фронта требовал одобрения. По версии Куприянова, в марте 1942 г. командующий фронтом генерал-полковник В.А. Фролов вместе с командующим 7-й Отдельной армией генерал-лейтенантом Ф.Д. Гореленко ездили в Москву для личного доклада И.В. Сталину. По описанию Куприянова, командующий Фролов просил выделить 5–6 тыс. автоматов. Сталин распорядился – дать 15 тыс., а также пулеметы. Также Сталин дал им указание продумать план наступления на юго-запад от станции Масельгская, чтобы совместно с войсками Ленинградского фронта прорвать блокаду Ленинграда с севера (см.: Куприянов, 1972: 247, 273). По поводу данной версии возникает вопрос, связанный с тем, что среди посетителей кремлевского кабинета Сталина не на личном приеме, а на совещании 26–27.03.1942 г. генерал Гореленко Ф.Д. действительно был (см.: Исторический архив. 1998. № 4. С. 56). А вот фамилии командующего фронтом генерала Фролова В.А. там не зафиксировано (там же: 181). Поэтому указанная выше версия Куприянова документально не подтверждается.
Возникают также сомнения по поводу другой версии Куприянова, связанной с его поездкой в блокадный Ленинград в июне 1942 г., чтобы представить разработанный штабом Карельского фронта план наступления и заручиться поддержкой члена ГКО А.А. Жданова и Военного совета Ленинградского фронта. По рассказу Куприянова, он прибыл в Ленинград и был принят Ждановым 6 июня 1942 г. План был одобрен, Жданов рекомендовал добиваться его рассмотрения в Ставке (НА РК.Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 214. Л. 191–192; Куприянов, 1972: 273). Позднее, 17 июня, состоялась новая встреча со Ждановым в Москве. Вечером этого же дня – прием Куприянова начальником Генштаба А.М. Василевским. План наступления на Карельском фронте, представленный Куприяновым, не был одобрен. Василевский объяснил: главное стратегическое направление боевых действий летом 1942 г. – центр и юг страны (Сталинград, Волга, Кавказ). Ленинград не рассматривался Ставкой Верховного главнокомандования в качестве приоритетного направления. Кроме того, Ставка решила снять с Карельского фронта две дивизии. 18 июня в московском кабинете Жданова Куприянов доложил ему о результатах решения Ставки (см.: Куприянов, 1972: 277, 279). Сомнение по поводу достоверности описанных сюжетов вызвано тем, что в журнале посещений А.А. Жданова зафиксированы лишь два приема Куприянова за все годы войны, причем оба в кабинете в Москве – 20.06.1942 г. и 24.11.1943 г. Никаких сведений о приеме в кабинете в Смольном нет (см.: Журнал посещений А.А. Жданова. 1941–1944 гг., 2014: 336).