8 сентября 1983 года политбюро — по-прежнему без Андропова — вновь обсуждало вопрос о сбитом «Боингс-747». Устинов говорил:
— Хочу заверить политбюро, что наши летчики действовали в полном соответствии с требованиями военного долга и все, что изложено в представленной записке, истинная правда. Наши действия были абсолютно правильными, поскольку южнокорейский самолет американского производства углубился на нашу территорию до пятисот километров. Отличить этот самолет по контурам от разведывательного чрезвычайно трудно. У советских военных летчиков есть запрет стрелять по пассажирским самолетам. Но в данном случае их действия были вполне оправданны... Вопрос в том, как лучше сообщить о наших выстрелах...
Советский посол в Соединенных Штатах Анатолий Добрынин отдыхал в Крыму. Его вызвал Андропов. Распорядился:
— Поезжай без промедления обратно в Вашингтон и постарайся сделать все возможное, чтобы потихоньку приглушить этот совершенно ненужный нам конфликт. Наши военные допустили колоссальную глупость, когда сбили этот самолет. Теперь нам, видимо, долго придется расхлебывать эту оплошность.
Андропов, по словам Добрынина, был зол на «тупоголовых генералов, совсем не думающих о большой политике и поставивших наши отношения с Соединенными Штатами на грань полного разрыва». О смерти невинных людей он не говорил. Считал, что полет «боинга» — провокация американских спецслужб, но самолет надо было не сбивать, а заставить сесть на один из советских аэродромов.
«Толстый и сытый бойкий репортер телевидения, специалист по космонавтам, — записал в дневнике Игорь Дедков, — брал интервью у наших героев-пилотов, и стало абсолютно ясно, кто из них двоих — «пресек». Широкое лицо черноволосого крепкого человека спокойно смотрело в камеру, и повторялось слово, решившее судьбу 269 человек: «враг».
Советские руководители сделали свои выводы из истории со сбитым «боингом»: главное — дать отпор западной пропаганде.
1 ноября 1983 года на политбюро решили образовать комиссию по координации внешнеполитической пропаганды и контрпропаганды под председательством генерального секретаря Андропова. Для решения текущих вопросов сформировали рабочую группу под руководством секретаря ЦК Зимянина. Договорились раз в месяц собирать в ЦК руководителей средств массовой информации и ведущих политических обозревателей «для их ориентировки по оперативным вопросам внешнеполитической пропаганды». Обязали проводить регулярные пресс-конференции для иностранных корреспондентов в Москве, активизировать работу советов по внешнеполитической пропаганде при советских посольствах. А также решили создать в отделе пропаганды и внешнеполитической пропаганды ЦК секторы контрпропагандистской работы в составе пяти человек каждый — заведующий сектором, два консультанта и два инструктора...
ДОЛГАЯ СМЕРТЬ
На даче в Крыму Андропов принимал своего последнего иностранного визитера — это был вождь Южного Йемена Али Насер Мухаммед. После беседы пошли обедать.
Когда обед закончился, вспоминает заместитель заведующего международным отделом Карен Брутенц, «Юрий Владимирович поднялся и пошел к двери, чтобы попрощаться с гостями. Но, едва протянув руку Мухаммеду, резко побледнел — лицо приобрело медовый оттенок — и пошатнулся. Наверное, Андропов бы упал, если бы сто не поддержал и не усадил на стул один из охранников. Другой принялся поглаживать его по голове. Все это продолжалось не более минуты, потом Юрий Владимирович встал и как ни в чем не бывало попрощался с гостями...»
В какой-то момент, отдыхая, Андропов почувствовал себя лучше и перебрался в горы, в правительственную резиденцию «Дубрава-1», где отдыхали и охотились Хрущев и Брежнев. Андропову там понравилось, он дышал свежим воздухом. Звонил в Москву и говорил веселым, бодрым голосом. Но именно там он простудился.
— В один из дней Юрий Владимирович захотел прогуляться в заповеднике, — вспоминал тогдашний начальник девятого отдела управления КГБ по Крымской области Лев Толстой (см.: Комсомольская правда. 2001. 14 сентября). — Он любил лес и горные речки. Но так как Андропов уже сильно болел, а на дворе стоял сентябрь и в горах похолодало, мне дали задание оборудовать места его остановок во время прогулок. Лесники и сотрудники КГБ за несколько дней сделали и установили на двух полянах деревянные лавки и покрыли их пледами. Да и места подобрали такие, где не было сильных сквозняков, тени и влажности. Андропов в армейской накидке и с пледом провел на полянах и в резиденции несколько часов. При этом был очень задумчив. Накрыли скромный обед. Юрий Владимирович произнес тост за хорошую прогулку, мы выпили по бокалу шампанского. Причем сам Андропов не пил. А через неделю мы везли Андропова в реанимационной машине в аэропорт.