Будет, будет у Ростовской земли свой сильный князь, прирождённый Всеволодович!
3
Два судовых пути вели из Переяславля в Ростов.
Первый путь - Волжский.
Поднимались переяславские ладьи вверх по Днепру мимо Киева, Любеча, Смоленска - почти до истоков великой реки. А там в местности, нареченной Солодовницами, близко сходились истоки Днепра с Вазузой, притоком Волги. Перевалишь с ладьями через водораздел, по обустроенному волоку, где и просеки в лесу прорублены, и брёвна-катки изготовлены, и лошади наготове, - и плыви беспрепятственно по Волге до самого Ярославля.
У ярославского высокого мыса - Стрелки - в реку Которосль поверни. Вытекает эта невеликая, но глубокая и полноводная река из ростовского озера Неро, а на пологом озёрном берегу и град Ростов стоит!
Другой путь - Окский.
Поначалу тоже знакомый, необременительный: по Десне, Оке, мимо Чернигова, Новгорода-Северского, Рязани. Но дальше, на речке Пре, начинались места глухие, ненаселённые, подмоги ждать не от кого - сам впрягайся в лямки, волоки ладьи на полозьях и на катках. А волоков было много: и перед Полей, и перед Бужей, и перед Сарой. Тяжко!
Вот и выбирай. Волжский путь много длиннее, но легче. Окский путь короче, но труднее. И много опаснее, добавили бы знающие люди!
В градах по Десне и Оке сидели князья из враждебного рода Гориславичей. От Давида Черниговского и Олега Рязанского можно ждать всякого худа. Невыгодно им утверждение в Ростовской земле князя Мономаховича, сами на Ростов зарятся. При таком раскладе поостеречься не грех.
Если Волжский путь избрать, то караван проплывал как бы по своим землям. В Киеве великий князь Святополк - друг и союзник. В Смоленске князем сын Мономаха - Ярополк. Верхняя Волга к Новгороду тянется, а там князем другой сын Мономаха - Изяслав. И встретят с честью, и приветят, и оборонят, если понадобится. Своя же братия!
Единодушно порешили: княжичу плыть Волжским путём, Окский небезопасный путь отставить...
По обычаю судовой караван снаряжался в Устье, укреплённом городке при впадении в Днепр речки Трубеж. Был в Устье княжеский малый двор, дружинные избы, амбары для товаров, жилища корабельщиков, кузнецов и иных мастеровых людей, а главное - длинные пристани из дубовых, в обхват, брёвен, к которым могло причалить сразу множество ладей.
А судовой караван снаряжался большой. Одних княжеских отроков-дружинников добрая сотня. Тиуны, ключники, комнатные холопы и прочая дворовая челядь. Бояре, назначенные Мономахом служить юному ростовскому князю, - тоже с немалым числом людей. Купчишки со служками, соблазнённые безопасностью пути при многолюдном княжеском караване. Незнаемые какие-то людишки, взятые на ладьи не то за мзду, не то Христа ради.
Лишних людей кормчие хотели вывести на берег, чтобы не отяжелять ладьи, но тысяцкий Георгий Симонович не позволил. Сказал строго:
- Пусть плывут. Ростовская земля населена скудно, лишних людей там нет. Люди, особо если мастеровые, княжескому делу только на пользу. О княжеской выгоде думайте, мужи!
Кормчие виновато качали бородами, соглашаясь.
Тысяцкого побаивались. Крут, гневлив, возражений не терпит. А в Ростове и вовсё будет всё в его руках. Такому разумнее не перечить.
Даже Юрий посматривал на Георгия Симоновича не без робости. Словно выпрямился Георгий Симонович, покинув переяславский княжеский двор: отвердел, приобрёл значительность, властность. Не слуга уже княжеский, а правитель огромной земли, на самостоятельный путь ступивший. Одно слово - владетель ростовский!
Каково-то будет с ним, с новым?
Прозрачным сентябрьским утром, когда нещедрое осеннее солнце ещё не успело прогреть выстывшую за ночь землю и дружинники зябко кутались в суконные плащи, ладьи тихо, без торжественных трубных гласов и напутственного колокольного звона, отчалили от пристани.
Плыли резво. Попутный ветер с полуденной стороны устойчиво надувал паруса, облегчая труд гребцов. Опытные кормчие держались близко к левому берегу Днепра, где встречное течение было слабее, и ладьи убыстряли свой бег.
На корме самой большой и нарядной ладьи, под шёлковым пологом, холопы поставили лёгкие стульцы, положили на них мягкие подушки - для князя и епископа Ефрема. Такие же стульцы, только без подушек, составили рядком у борта - для ближних бояр. Пожелает Юрий Владимирович держать совет со своими мужами — приходи и садись, каждый на своё место, по старшинству.