«Плуги-вуги» получился более коротким, собранным и цельным, чем его затянутый и рыхлый собрат. Может быть, потому, что тон в нем, как и в большинстве номерных альбомов, задавало импровизированное «Приветствие», перекочевавшее чуть позже на каноническую версию диска «Колхозный панк» под названием «Вступление». Правда, в чуть измененном виде, потому что в финале этой речевки на мотив «We Will Rock You» Queen Хой предлагал послушать на кассете «Плуги-вуги» песню «Видак». Ну а на дисковом «Колхозном панке» следом шла, соответственно, заглавная песня альбома. Впрочем, «Видак» и «Колхозный панк» отлично рифмовались меж собой, поэтому проблем поменять одно на другое не было.
Репутацию «матершинной» группы альбом «Плуги-вуги» «Сектору Газа» пока отнюдь не делал. Напротив, здесь была песня «Авто-мат», в которой Юрий Клинский достаточно глубоко пытался осмыслить причины употребления ненормативной лексики русскими людьми. Довольно смутно проглядывали в альбоме и черты «колхозного стиля». На первый взгляд к нему отсылала заглавная песня, но аллюзии на Майка Науменко и откровенный юмористический посыл текста не позволяли принять эту игру всерьез.
Не было поводов у «правоверных ревнителей русского рока» обвинять Юрия Хоя и в попсовости», потому что в «Эстрадной песне» он четко определил приоритеты, признавшись в любви не только к «Алисе», «Кино» и «Зоопарку», но и к более андеграундным «Нолю», «Ночному проспекту» и «Облачному краю». Сам принцип обильного перечисления разных музыкальных коллективов напоминал о «Меломане» «Алисы». А ерническое музыкальное вступление к «Эстрадной песне» цитировало советскую мелодию советского эстрадного шлягера «Птица счастья завтрашнего дня» в исполнении Николая Гнатюка. Еще одна цитата носила воистину устрашающий характер: «Вставай, страна огромная» в «Войне», разоблачающей дешевые уловки циничных пропагандистов. Завершался альбом не менее брутальным эффектом: навязчиво повторяющаяся фраза «лишь бы не было войны» размывалась ревербератором и тонула в каком-то леденящем душу хаосе.
При всей своей кустарности магнитоальбом «Плуги-вуги» местами звучит довольно убедительно. Дерзкий крик «а мы ее разбили» в «Банке» изрядно веселит, однако актерское выстраивание диалога, свойственное канонической версии, напрочь здесь отсутствует. Приятно удивляет почти хеви-металлическая гитара в песне «Попец». К сожалению, при перезаписи дополнительно утяжелять эту вещь не стали.
В отличие от беспомощной, но задорной записи «Плуги-вуги», прослушать сегодня подряд 16 песен магнитоальбома «Колхозный панк» довольно сложно. Альбом открывается первым вариантом «Пасхи», где колокольный звон звучит беспорядочно и инородно. В «Утопленнике» еще нет ведущей клавишной партии, придававшей замогильному донжуану трагический лоск. В «Вальпургиевой ночи», напротив, «готическое» клавишное вступление наличествует, но без него запросто можно было обойтись. Истошные крики в «Аборт или роды» так и не позволяют понять, что здесь имеется в виду – стоны наслаждения или вопли роженицы. А гнилостную сущность районной шпаны в «Местных» Юрий Хой не очень удачно изображает с помощью повторяющегося «хоп-хоп» и ехидного смеха.
Но там, где недоставало техничности и профессионализма, «Сектор Газа» всегда спасала самоирония. В магнитоальбомной версии «Патриота» было изначально вот такое изъятое позже четверостишие:
Как видим, насмехаясь над лицемерным позднесоветским функционером, тщащемся угодить власти, Юрий Хой придал ему в первом варианте песни черты человека, не чуждого рок-культуре. Сейчас сложно сказать, имел ли автор в виду типичного мальчика-мажора или доказывал мысль, что подхалимство в той или иной степени свойственно даже нонконформистам. Ясно одно: в текстах Юрия Клинских не было типичного для русского рока тех лет противопоставления «мы – они». Может быть, еще и поэтому рок-тусовка вовремя не идентифицировала в нем «своего».
Несмотря на хромающее качество записи, первые магнитоальбомы «Сектора Газа» быстро разошлись по первым поклонникам группы, отправились в Москву к заведовавшему «Курчатником» Александру Ф. Скляру и в Ленинград – к Майку Науменко. А Юрий Хой позже отразит свой первый опыт записи на студии в репризе «Репетиция» из альбома «Нажми на газ» 1993 года: