Перемогая свое отчаяние, Юрий Всеволодович спросил:
— Как мыслишь, не последний ли в жизни бой нам предстоит?
— Николи, государь! Пращур наш Мономах восемьдесят три похода совершил. Я хочу столько же, и чтобы все победные!
Юрий Всеволодович кивнул. Это хорошо, что про Мономаха вспомнил Василько. «Поучение» его читали все молодые княжичи, а по семейным преданиям и облик его всем известен. Сказывали, что был великий пращур ликом красен, ростом не велик, но крепок и силен, глаза имел большие и яркие, волосы рыжеватые и кудрявые, чело высокое, бороду широкую. Добрую и громкую память оставил по себе, выделяясь перед всеми князьями здравым умом, несокрушимой волей. Говоря о своих восьмидесяти трех походах, он не кичился, а скорбел, вспоминая погибших боевых соратников, а пуще всего печалили его душу несогласия княжеской братии, требовал он пресекать зло в начале.
— А что, Василько, не посрамили мы его седин? Завещал он нам беречь братство Рюриковичей, предупреждал, что в противном случае все мы обратимся в убийц и земля Русская погибнет, варвары овладеют ею. Не так ли все и вышло, а?
— Нет, нет, государь! — возразил Василько поспешно, наверное, даже слишком поспешно, и тем выказал свое понимание того, что сам Юрий Всеволодович таил в исстрадавшемся сердце. — Нет, нет, отец, — повторил Василько уже без горячности. — Не верь наветам. Ты все правильно сделал.
Юрий Всеволодович глядел ему в глаза, испытывая острую печаль и вспоминая родных сыновей. Не сам ли он обрек их на гибель?.. А теперь вот и судьбы трех племянников в его руках. Может, еще не поздно отправить их куда-нибудь к Дышащему морю, где льды круглый год нетающие, куда и вороны не долетят, не то что узкоглазые степняки?
Казалось, Василько чутко уловил его потайные мысли:
— Не сомневайся больше ни в чем. Исполним завещанное без страха. Й в том будет наша правота.
— Думаю, схватка с Батыгой неминуча прямо нынче.
— Решил выйти навстречу? Неужто же? — встревоженно спросил Василько. Он видел, в какое потрясение и неистовство пришел Юрий Всеволодович, когда узнал о гибели Владимира, всех сыновей, жены и внуков. И сам Василько в горячности чуть было не сорвался со своею дружиной искать татар.
— Два месяца мы тут просидели в полном неведении, — продолжал великий князь, — а за одну ночь столько узнали, что сразу-то и не осмыслишь. Верить ли Бий-Кему, как думаешь?
— Нет, — без раздумья сказал Василько.
— Верить ли Глебу Рязанскому?
— Какая может быть вера братоубийце окаянному?
— А брату моему Святославу?
— А Дмитрию? — вопросом на вопрос ответил Василько. — Сомневаюсь в обоих. Бежали сюда без памяти, оба твердят, что надо уходить еще дальше. Они упали духом и к битве не готовы. Чего от них ждать, какого совета разумного?.. Может, на всякий случай немедля раздать оружие и дружинникам и ополченцам?
— На всякий случай? — повторил Юрий Всеволодович.
Василька не смутил испытующий взгляд:
— Сам знаешь, все может быть… А воин без орудия еще не воин. С оружием ратники крепче себя почувствуют, с духом соберутся. А то иные расслабли и уже не верят, что придется биться.
Юрий Всеволодович раздумывал. Намерение вооружить все воинство загодя и его не раз посещало, но каждый раз он отказывался от него. Дорого ратное орудие: меч стоит как пять коров, кольчуга идет в цену шести голов, а воин на коне обходится в целое рогатое стадо. Да и в обрез в стане мечей, щитов, луков, кольчуг.
— Что татары нас окружили, не самое главное, — сказал Василько. — Важно, сколько их и откуда движутся.
— Теперь я так понимаю, что сам хан Батый пришел в Углич, оттуда по льду Корожечной речки поднялся вверх до лесного поселка Кой, а там большие запасы сена всегда были. Я и сам собирался туда наведаться, да опоздал, видать. Темник хана Бурундай через Суздаль держит путь на Бежичи и Красный Холм.
— По нашим стопам, стало быть?
— Выходит, так. А потому Бурундая нам и следует ждать первого. Но есть у татар еще и третья дорога: от Ростова они могли пройти к Ярославлю и Костроме, а затем двинуться к верховьям Мологи.
— Как? Там же моя дружина стоит! Что же получается, отец? Бий-Кем нарочно наврал, будто все воинство татарское в Углич Поле собралось? Значит, мы со всех сторон должны их ожидать?
— Вот то-то… Чуешь, что замыслили?