«Ух, ты! Как здорово! А кто? Как назовете? Как ты себя чувствуешь? Что-то надо привезти? Ты пока дома? Слушайте, а какую фамилию дадите? Надо нашу давать!»
И я ответила, что при росписи будем каждый свою фамилию оставлять, ведь и у мужа род последний. А рожать будем, так двоих, чтобы у каждого по фамилии было и продолжение рода у обоих.
«Только обязательно, наша фамилия, знаешь, какая сильная! Я в Энциклопедию знаменитых людей уже занесен! Обязательно дайте нашу фамилию!»
Потом он приезжал ко мне часто. Беспокоился о здоровье, привозил фрукты. И уже сам периодически давал денег. Я тогда уже работала секретарем в компании, которая занималась продажей щебня и песка, а располагался офис на Таганке близ Краснохолмской набережной. И папа подъезжал ко мне в мой обеденный перерыв на своей уже новой машине, мы общались, прогуливались по бульвару. Он сам переводил тему на будущего внука. Тогда УЗИ мне еще не показывало, что будет девочка, и он, грезя о внуке, мечтал вслух, как будет учить его кататься на роликах, горных лыжах, как они будут ездить на дачу, ходить в походы, ловить рыбу. Мне это безумно нравилось, и я чувствовала, что вот сейчас, с рождением новой жизни, папа восполнит на внуке ту свою утраченную отцовскую заботу. Он спрашивал, можно ли ему будет гулять с коляской, и это звучало, как будто я родитель, а он ребенок.
В день свадьбы и нашего с папой дня рождения мы, как обычно, созвонились поздравить друг друга.
«Пап, мы тебя ждем! Если не сможешь подъехать домой, то подъезжай к ЗАГСу». И он с грустью в голосе заверил, что очень постарается, но сегодня дело никак отложить не получится, так как по его планам уже заранее задействовано много людей. А чуть позже мама сказала мне, что он постеснялся говорить, что чувствует себя плохо, и у него очень болит спина.
После бракосочетания мы с мужем уехали на неделю из города, а когда вернулись, и я вышла на работу, папа подъехал ко мне. В руках был букет роз и сумма, на которую, он посоветовал купить подарок, какой захочется молодоженам. На лице была грустная улыбка. Я показывала фотографии, а он не стал говорить о причине своего отсутствия на свадьбе. Только после смерти папы, я узнала от Аллы, что в этот день папа уехал на дачу один, выпивал там и плакал.
Бывало, когда папа приезжал к нам, то разговоры были о загородным отдыхе, о рыбалке, о его детстве, и какая-то грусть присутствовала во всем. Мне иногда виделось, что даже в глазах у него стояли слезы. И я узнавала его совсем с другой стороны.
С каждым разом его поведение мне казалось каким-то всё более непонятным и настороженным. Он как будто старался мне поведать что-то особое. Уже когда я была на большом сроке беременности, папа в очередной раз приехал ко мне. Протянул пакет с фруктами и папку с бумагами: «Пусть у тебя полежит, чтобы не взял никто». В пакете оказались серьезные документы, и я убрала их до момента, когда они пригодятся папе. А через пару недель я узнала, что с первым подозрением на инфаркт его положили в больницу. Когда я позвонила папе, то голос его был встревоженным. Говорил он на тяжелом дыхании, но заверил, что всё это ерунда, скоро он будет дома и тогда сам мне наберет. А мне волноваться никак нельзя. «Не бери в голову, Юльчик! Все хорошо! Тебе нельзя сейчас переживать» — уверял он. Но сердце мое было не на месте, и оказалось, не напрасно. Уже через день мне позвонила мама:
«Ты только держи себя в руках… папа наш… умер…» Но держать себя в руках было невозможно. Только ради нервной системы будущего ребенка я старалась хоть как-то останавливать себя, но впоследствии всё же очень многое сказалось на здоровье моей дочери.
У меня странная для себя особенность мышления. Когда случается нечто болезненное и страшное, я не переживаю в течение текущего времени. Я просто закрываю эту тему барьером, который тянется со мной на протяжении моей жизни. Я просто пытаюсь думать об этом завтра. Поэтому смерть близких людей я переживаю за стеной. А особенно чувствительно я воспринимаю именно через большой промежуток времени, когда действительно не хватает своего кусочка души.
И так каждый день, фразу за фразой я восстанавливаю жизнь человека. Оказывается сложным принять ее. А не принимать я и не имею на это права. Я обязана принимать свою жизнь, а это часть ее. Я просто чувствую, что чего-то не успела. Не успела открыть, что мы одинаковые. Только я всю свою недолгую жизнь скрывала это. Для чего? А он не успел в свою очередь увидеть и вырастить внуков…