А вообще книга искренняя и чистая. Я считаю, что главное не только и не столько что написано, но главное — как написано. Можно написать о человеке не очень хорошо, но, читая, не будет создаваться негативное мнение. Старалась писать обо всех и хорошее, и плохое, начиная с главного героя и заканчивая самим автором. Ну, или почти обо всех.
Продолжение звонков по телефону как символ успеха, в кавычках. Не надо жить для публики. Надо жить для себя.
Зимой бляди не нужны. Зимой можно кататься (на горных лыжах — прим. А.М.). Москву можно любить как женщину, как человека, как какую-то красивую или не красивую, сложную вещь. Москва — это такой город, в котором можно найти всё. Да всё, что угодно: женщину, работу, призвание, цель, себя, всё, что вы хотите. Москва — это как живой биологический объект, организм, который всё время находится в движении, какое-то огромное облако, которое постоянно вибрирует, излучает, рождает, поглощает и убивает. Москва — город, которым, скажем, можно любоваться, можно ненавидеть его, любить, оставаться равнодушным, потому что, вряд ли, кому это удавалось сделать, наверное, многие Москву любят и ненавидят одновременно, потому что от любви до ненависти, как известно, один шаг. Но, тем не менее, гудят-звенят телефонные линии, работает Шайтан-машина. Шайтан — машина под названием «Интернет», соединяя души одиноких людей или деловых людей, что собственно одно и то же, что не мешает им быть одинокими. Огромный город, город разбитых надежд и воплощённых идей. Супер красивый город с грязными улицами, немытыми подоконниками, грязными тротуарами, заплёванными лавочками, разбитыми. Супер красивый город с добрыми и злыми людьми, с массой бомжей и алкоголиков. 2-х больше, остальные просто любят выпить. Масса пивнушек, красивых театров, жутких ресторанов. Почему жутких? Да потому что жутких. Многообразие и однообразие одной и той же жратвы. Тучи казино и… (?) обманщиков, которые обирают ежедневно обычных глупцов или богатых русских. Вот такая она Москва, господа! 19 лет мне даже позвонить было некуда.
Когда я спросил Мережко (в 70-х годах), когда он приехал: «Как было в Москве?», он ответил: «Былоскушно…» Удивительно просто, «было скушно в Москве…». Я думаю, что тогда в Москве, тогда, как раз было весело, да и сейчас не скушно, но сейчас развратно ещё к тому же. И скушно может быть к тому же тогда, когда человек сам себя не развлекает, как сказал Кононов. Вообще, Москва — странный город. Весёлый, интересный, замечательный, он имеет зеркальную поверхность, как впрочем, и зелёный чай. Как ты относишься к этому городу, так и он к тебе. Устаревшая фраза «Москва слезам не верит» это — чушь. Не верят слезам негодяи, подлецы и всё такое прочее. Сейчас включу чайничек и буду пить зелёный чай и думать о Москве. Конечно, Москва забирает здоровье, безусловно. Я заплатил за своё имя в этом городе собственным здоровьем. Я не знаю, пожалею ли я об этом или нет, но, по-моему, другого выхода у меня не было, а некоторые отдают не только своё здоровье, но и свою жизнь, чтобы стать хоть каким-либо известным, знаменитым человеком. Вот такие дела.
Москва мне всегда нравилась её старыми переулками. Мой любимый переулок Столешников. Я часто об этом говорил своим друзьям, своим девицам, с которыми гулял по центру, всегда показывал этот переулок, Столешников, Тверскую, раньше улицу Горького. Привык уже называть Тверскую Тверской. Хорошо, что Столешников не переименовали. Вот Чехова не переименовали, Большую Дмитровку. Мне нравилась улица Пушкинская, теперь уже, по-моему, она как раз Дмитровка. Очень нравился угол Пушкинской и Столешникова, оттуда начиналось моё восхождение завоевания Москвы. В этом странном (?) переулке, Столешникове, там, где букинистический и ювелирный, была такая арочка. Входишь в эту арочку, входишь во двор, где-то между 75–80 гг. был такой деревяный домик, 2-х этажный, так вот там я занимал весь 2-й этаж. Жил я там нелегально. Кто мне мог дать весь 2-й этаж? Я жил очень интересно, у меня собиралась молодёжная тусовка, их называли хиппи или «старая система», или же «просто творческая молодёжь», которая занималась в театральной студии «Обелиск». Там мы жили, пили портвейн, там мы занимались, курили, дружили, веселились и т. д., в общем, жизнь бурлила великолепной струёй. Так начиналась «Моя Москва».
Сейчас мои взгляды несколько изменились, но моя любовь к Москве никогда не пропадала. Любовь к ней. Никогда. Иногда она мне надоедала чисто внешне, за настроение, но моя любовь к ней никогда не пропадала. Я возвращался с такой любовью к ней! Очень много ездил. В своё время ужасно много ездил, но возвращался с такой любовью. Я ехал с Внуково, Домодедово, с вокзалов — с Курского, Казанского, Рижского. Я возвращался в Москву и шёл в центр, встречался с Людкой, мы куролесили с ней по Москве или, как сейчас говорят, тусовались, брал сухого вина или что-нибудь покрепче, или просто бутылочку портвейна, иногда попадали в какой-то недорогой ресторан и гуляли. Любили Москву, наслаждались ею. И вот сейчас что осталось? Осталось только изредка, изредка, когда ты встречаешься с Москвой просто так, потому что этот город нравится тебе. Ты растворяешься в нём, растворяешься с каким-то близким тебе, который тебя не напрягает, идёшь в центр и неизвестно тебе, куда ты идёшь, зачем идёшь, бесцельно шатаешься по улицам, по старой Москве, по центру и наслаждаешься городом.