– Юрий Владимирович, а родители вас в детстве пороли?
– Зачем?
– Да мало ли. Было бы дите, а наказать его всегда найдется за что.
– Нет, никогда. Мне кажется, их бы испугала сама мысль поднять руку на ребенка.
– А вот меня отец люто бил.
– Разные системы воспитания. Тебе, значит, попалась физическая система.
Отец и мать
Говорят, что всем хорошим в себе мы обязаны детству. Впрочем, и плохим тоже. Хорошее в детстве Юрки Никулина решительно превалировало. Уже будучи взрослым и широко известным в стране актером, он написал книгу «Почти серьезно». Вышла она впервые в 1976 году и с тех пор раз семь или больше переиздавалась. О детстве там очень много. И все написано в ностальгически радужных, почти восторженных тонах. Если вы, дорогой мой читатель, с этой книгой еще не знакомы – найдите и обязательно прочитайте. Она того стоит.
Про маму, например, Юрий Владимирович пишет, что она в молодости пользовалась огромным успехом в провинциальном театре. Ее настойчиво приглашали на актерский факультет театрального института. Отказалась.
– Она непоколебимо была убеждена в том, что обязана жить только для меня, воспитывать меня и вывести затем меня в люди. Прочитав об этом в моей книге, она сказала: «Это святая правда, Юра. Я действительно жила для тебя. И, знаешь, нисколько о том не жалею». На мою книгу случилось много рецензий. Но мамина – лучшая.
Отец для Юры всегда был и первым другом, и первым советчиком. Литературно и вообще разносторонне творчески одаренный человек, он с молодости увлекался театром. Некоторое время играл вместе с женой в местном драмтеатре. Потом организовал свой собственный передвижной коллектив – «Теревьюм» – театр революционного юмора. Много играл сам, писал обозрения, сотрудничал с несколькими газетами. Организовал первую футбольную команду в Демидове и сам ее тренировал. Одно время штатно трудился репортером в газетах «Известия» и «Гудок». Подростку Юре отец казался гением и самым лучшим на свете человеком. Он всегда излучал энергию и оптимизм.
Со временем деятельному, полному всяких планов и прожектов Владимиру Андреевичу стало тесно в заштатном городке. И как раз в это время ему пришло письмо от друга-однокашника по гимназии Виктора Холмогорова: «Володя, приезжай в столицу. Авось учебу на юрфаке продолжишь. Первое время поживешь у меня. Нас собрались уплотнять. Так мы с женой решили: пусть уж лучше вы с Лидой будете жить рядом, чем кто-то чужой». Так Никулины оказались в Москве.
Отец зарабатывал на проживание семьи в основном литературным трудом. Спать он ложился в шесть-семь часов вечера. А ближе к полуночи просыпался, заваривал крепкий чай и всю ночь сочинял: репризы, куплеты, всякие хохмы для конферансье, номера для участников художественной самодеятельности. А еще папа любил поэзию. На все случаи жизни у него находились строки из Лермонтова, Асеева, Есенина, Маяковского, Северянина, Фета и других поэтов. Читал стихи мастерски, как и положено хорошему актеру. Для этого занимался артикуляцией, специальными упражнениями, развивающими технику речи. И при этом всегда находил время для сына. Практически никогда и ни в чем ему не отказывал. Если кто-нибудь в его присутствии начинал Юрку ругать, отец сильно расстраивался. Зато сам никогда с сыном не сюсюкал, не потакал его прихотям. И не захваливал. Высшей его похвалой была констатация: «Это ты сделал неплохо. Молодец».
Видимо, потому, что у самого не случилась актерская карьера, Владимир Андреевич страстно хотел, чтобы его наследник стал служителем Мельпомены. А вот мама мечтала видеть сына пианистом. Будь в той комнате, где они втроем обитали, место для пианино, Лидия Ивановна все бы свои фамильные украшения продала и купила инструмент. А так Юрке приходилось довольствоваться хоровым кружком в школе. Отец всячески поддерживал в нем стремление петь, слушать пластинки, музыкальные передачи по радио. Несколько лет работая репортером газеты «Известия», отец получал пропуска для посещения театров на два лица. И два раза в неделю родители Юры ходили в разные столичные театры. Возвратившись домой, живо и со знанием дела обсуждали пьесу, игру актеров, оформление спектакля. Отдельные сцены отец даже мастерски «проигрывал» в лицах. И Юра еще сызмальства, пусть и косвенно, но приобщался ко взрослому театральному искусству. Что же касается детских спектаклей и всевозможных утренников, то Никулин-младший натурально был их завсегдатаем.