— Олег Иванович! — Шумилин невольно улыбнулся и нахмурил брови.
— Понял. Не повторится. Вторая позиция. Твой доклад. Все отделы, кроме Мухина, свои куски сдали, я их свел, Аллочка допечатывает, можешь пройтись рукой мастера.
— Фактуру по работе с подростками не забыли?
— Обижаешь, командир! Локтюков и Комиссарова расстарались. Особенно о подростках и нашем детдоме получилось здорово!
— Вот так, да? Дальше.
— Плохо с выступающими. Пропаганда пока никого не подготовила — с Мухиным разговаривай сам. Мои ребята ведут печатника, строителя и двадцатичетырехлетнего кандидата наук, представляешь? По другим отделам будут: студент из педагогического (первокурсник — ты его не знаешь), спортсмен, солдатик, от творческой молодежи, как всегда, выступит Полубояринов. Да-а, совсем забыли: от майонезного завода будет этот… как его?..
— Кобанков?
— Точно. Он к своему отчетному собранию хороший текст подготовил. Со слезой! Самородок!
— А когда у них собрание?
— Завтра. Первыми проводят.
— Вот так, да? Надо к ним съездить. — Шумилин сделал пометку на перекидном календаре.
— И последнее: школьный отдел пишет выступление на тему «За партой — как в бою!».
Краснопролетарский руководитель снова улыбнулся и спросил:
— Сколько всего выступлений?
— Девять. Из них два резервных.
— Сколько подготовлено?
— Два: Кобанков и Полубояринов…
— А слет в среду! С этого и начинал бы. Дальше.
— Третья позиция. Пригласительные билеты. НИИТД отпечатал еще в начале недели, уже разослали. Вот образец.
И Чесноков положил на стол красные глянцевые корочки с золотым тиснением.
— Красиво, — покачал головой первый секретарь. — Райком, выходит, не готов, зато билеты готовы. Дальше.
— Четвертая позиция. Скандирующая группа. Взяли молодых ребят из драматического театра; когда их слышишь, хочется встать и запеть…
— В день слета в спектакле они не заняты?
— Кто?.. Нет, наверное…
— Проверь.
— Понял. Пятая позиция. Плакаты пропаганда еще не сделала, с Мухиным разговаривай сам, у него на все один ответ: решим в рабочем порядке. Кстати, кино — в рабочем порядке — он тоже до сих пор не заказал. В последний момент, боюсь, привезет какой-нибудь «Центрнаучфильм». Ты бы позвонил, может, недублированный дадут? Актив побалуем.
— Не дадут.
— Почему?
— Вредно это!
— Понял, командир. Но тогда тех, которые для нас фильмы покупают, надо отстранять!
— Зачем?
— Потому как отравлены буржуазной идеологией: они ведь все фильмы — и не дублированные! — смотрят. Жуть! Шестая позиция. Транспортом для пионеров занимается Шестопалов. Я ему сказал: если не решит вопроса с автобусами, повезет на себе…
— Письмо в автохозяйство отправили?
— Нет еще.
— Из скольких школ пионеры?
— Из пяти.
— Где собирать будете? Где репетировать?
— Во Дворце.
— С директором договорились?
— Кажется, да…
— Кажется… За три дня до слета знать нужно! Кажется… Дальше.
— Седьмая позиция. Сцена, президиум, контакт с ДК автохозяйства, звукорежиссура — всем занимается Мухин, обещал решить в рабочем порядке, разговаривай с ним сам.
— Значит, тоже не сделано, — еще больше помрачнел Шумилин.
— Восьмая позиция. Рассадка в зале. Этим занимаются мои ребята, студенческий и школьный. Заяшников приведет первые курсы педагогического, мои обеспечат делегации предприятий и организаций, подстрахуемся школьниками. Если в зале останется хоть одно свободное место, можешь расстрелять меня при попытке к бегству. Девятая позиция. Дружинники. Локтюков все сделал. Тридцать районных каратистов придут на дежурство в поясах всех цветов радуги. Шучу. Десятая позиция. Буфет. Я договорился: трест столовых организует два лотка. Будут киоски с книгами и пластинками, посмотри список — там интересное есть… Пометь — я тебе отложу. Одиннадцатая позиция. Корреспондента из «Комсомольца» я пригласил, звонил от твоего имени, с радио тоже будут. Телевизионщики ответили, что снимали нас в прошлый раз — сколько можно? Кстати, сделать это должен был Мухин, но средства массовой информации я никому не доверяю. Ты, например, давно себя в газете на фотографии видел?
— А что?
— Ничего. Двенадцатая позиция. Приветствие пионеров. Разбирайся сам: Комиссарова, как всегда, сварганила целую мистерию. Барабаны, фанфары, дети грудного возраста читают стихи, под конец весь президиум с красными галстуками на шеях…