В уставе Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи говорилось, что комсомол «помогает партии воспитывать молодежь в духе коммунизма, неукоснительного соблюдения Конституции СССР и советских законов, вовлекать ее в практическое строительство нового общества, готовить поколение всесторонне развитых людей, которые будут жить, работать и управлять общественными делами при коммунизме».
Комсомольцы ежемесячно платили обязательные взносы, штампы об оплате которых проставлялись в комсомольском билете. В школе и техникуме — для учащихся — этот взнос составлял, кажется, 2 копейки. В институте — исходя из стипендии — это было уже 35 копеек. Работающая молодежь платила существенно больше, ее взносы зависели от зарплаты, которая в среднем составляла тогда 90—120 рублей. Благодаря в том числе и этим взносам комсомол был мощной структурой, буквально ворочавшей миллионами. Помимо зданий райкомов и горкомов комсомолу принадлежали очень популярная не только среди молодежи газета «Комсомольская правда», крупнейшее в стране издательство «Молодая гвардия» со всеми его пятнадцатью журналами, такими как «Вокруг света», «Техника — молодежи», «Молодая гвардия», «Юный натуралист», «Мурзилка», «Веселые картинки» и др. У комсомола были свои гостиницы (в Москве — «Юность» и «Орленок»), туристские базы, молодежные лагеря отдыха, центры научно-технического творчества, учебные заведения (в том числе Высшая комсомольская школа в Вешняках), поликлиники, детские сады и жилые дома, в которых получали квартиры сотрудники аппарата и всех комсомольских структур. Воистину государство в государстве. Впрочем, одно из многих[4].
Комсомол брал шефство над гигантскими, эпохальными стройками, которые получали наименование ударных комсомольских. Молодежь всей страны приезжала туда за романтикой, не гнушаясь непрестижной работой, как это было при строительстве БАМа — Байкало-Амурской магистрали. Кстати, зарплату ехавшие «за мечтами и за запахом тайги» получали очень приличную, а в таежных магазинах продавалось много такого, что в обычной жизни считалось дефицитом. Но и ресурсы страна подтягивала туда колоссальные, другое дело, насколько эффективно этими ресурсами распоряжались на местах.
Миллионы молодых людей и девушек, имевших непосредственное отношение к комсомольским структурам, составляли величайший кадровый резерв страны. «При этом комсомол болел всеми недугами советской власти, — писал Поляков в эссе «Как я был колебателем основ», — именно в нем происходило становление нового типа чиновника, способного ради карьеры на все. Даже на государственную измену. И предпринимателя, ради прибыли перешагивающего через закон, друзей, мораль. Кстати, Ходорковский работал в том же Бауманском РК ВЛКСМ, что и я, но несколькими годами позже. Впрочем, все было гораздо сложней и противоречивей. Одновременно именно в комсомоле сохранились отблески героической эпохи становления советской цивилизации, остаточная энергия того мощного пассионарного взрыва, который после революции бросил миллионы молодых людей на строительство нового мира, а потом и на его защиту. Заметьте: над Павкой Корчагиным стали смеяться гораздо позже, чем над Ильичом или Чапаевым. Но стали же! На каком-то капустнике актер Ясулович изобразил глумливую пантомиму: Корчагин сам себя закапывает в землю, сохраняя на лице улыбку идиотического оптимиста. Я сказал миму, что Корчагин строил узкоколейку, чтобы привезти дрова в замерзающий город, и смеяться вроде как не над чем. Он посмотрел на меня с недоумением энтомолога, встретившего говорящего кузнечика. Журнал «В мире книг», печатая интервью со мной, самочинно — к моему искреннему огорчению — поставил заголовок «Нужен новый Корчагин!». Ко мне подходили знакомые литераторы и, посмеиваясь, спрашивали:
— Юр, тебе и в самом деле нужен новый Корчагин? На фига?
Я отшучивался. Я тогда еще не понимал, что, открещиваясь от героя, способного ради идеи на подвиг, мы лишаем литературу важнейшего ее свойства. Ведь подвиг, начиная с Гильгамеша или Гектора, всегда был главной темой литературы. Восхищение и омерзение — вот два полюса, рождающих энергию искусства.
Но вернемся к комсомолу. Неправда, что с помощью комсомола советская власть приспосабливала к себе молодежь. Точнее, это не вся правда. С помощью комсомола молодежь приспосабливала к себе советскую власть. Кроме того, ВЛКСМ предлагал реальную возможность, как выражаются специалисты, канализации молодежной энергии. Конечно, в русле существовавшей социально-политической модели. А какой же еще? Впрочем, уже тогда немало юных людей вливались в ряды так называемых «неформалов». Нерасторопная советская власть запаздывала с реакцией на стремительно менявшуюся жизнь. Кто ж знал, что буквально через десять лет немногие сохранившие верность полуподпольному комсомолу сами станут «неформалами?».
4
То же можно было сказать о структурах, относящихся к Министерству обороны, Министерству путей сообщения, профсоюзам (ВЦСПС), Министерству иностранных дел и пр., не говоря уже об инфраструктуре КПСС и Совета министров. Впрочем, были еще и крупные промышленные предприятия, у которых на балансе числились свои дома отдыха, санатории, пионерские лагеря, детские сады, поликлиники и жилые дома.