— Когда окончательно порвался общий мяч, отец с очередной зарплаты купил нам новый, как ему казалось, самый лучший, поскольку дороже в магазине не оказалось, — продолжает тему Сёмин. — Но мяч оказался баскетбольным, тяжело было в него играть, ноги об него отбивали. Тем не менее отец поддержал мой авторитет владельца мяча. Впоследствии став игроком «Спартака», а потом «Динамо», я старался материально помогать родителям, но они категорически отказывались. До сих пор жалею о том, что отец умер так рано — в 57 лет, а я тогда еще не имел возможности, не успел купить ему, знавшему толк в автомобилях, шикарную машину.
В раннем детстве Юра отдавал предпочтение почему-то киевскому «Динамо», но вскоре переключился на московское и как болельщик больше никогда ему не изменял. Но записываться в динамовскую футбольную секцию пошел не из-за этого, просто стадион «Динамо» был ближе других к дому. Вместе с Сёминым в футбольную школу приняли еще двоих его одноклассников, таких же девятилеток. Им повезло. Все трое попали в группу Геннадия Ивановича Савкина, в прошлом известного орловского футболиста, а впоследствии тренера команды мастеров. Савкин умел увлечь мальчишек примерами из большого футбола, рассказывал, как из их ровесников вырастали первоклассные мастера, знал множество занимательных футбольных историй, да еще и методически в работе с детьми был хорошо подкован.
«Для занятий с нами он подбирал такие упражнения, от которых мальчишкам невозможно было отказаться, мы принимали их на ура, — вспоминал Сёмин. — Любил нас, хотя и очень строгим был. Опоздавших на тренировку хотя бы на две минуты отправлял домой».
Из-под крыла Савкина вышли почти все орловские футбольные знаменитости 60 — 70-х годов прошлого века, например, Николай Долгов — чемпион СССР 1970 года в составе ЦСКА, выступавший и за сборную СССР.
Став уже известным мастером, Юрий Сёмин не забывал своего первого тренера, из зарубежных поездок частенько привозил ему подарки, в частности, спортивную экипировку «Adidas», которая в Советском Союзе была редкостью и распределялась по разнарядке — и то в ведущих клубах.
Игры на первенство области стали для юных динамовцев Орла уже будничным делом, как вдруг их включили в зональный турнир чемпионата РСФСР.
— Первый выезд в Тулу на стареньком, разбитом автобусе, как ни пыжившимся, не выжимавшим из себя более 50 километров в час, стал для меня грандиозным событием, равным участию в чемпионате мира, — смеется сейчас над теми своими детскими ощущениями маститый тренер.
Зимой тот же Савкин переключал своих подопечных на хоккей с шайбой, который сразу же захватил юного Сёмина темпом, вихрем атак. Увлек до такой степени, что он даже стал отдавать предпочтение хоккею перед футболом, а вскоре — и выделяться среди своих сверстников. В 1963 году его, уже игрока юношеской команды местного «Локомотива», пригласили в сборную Орла для участия в зональном турнире юношеского чемпионата РСФСР, который она выиграла и отправилась на финальные соревнования в Ухту. Но там подававшего надежды хоккеиста Сёмина ждало первое в его еще такой короткой жизни глубокое разочарование, полный крах надежд. В стартовом матче его команда была наголову разбита сборной Ухты — 1:15! Его, лучшего хоккеиста Орла, но не отличавшегося богатырским телосложением, просто сминали на площадке в лепешку. Не выручала даже высокая скорость. Сёмин бился на льду как лев, в каждом матче зарабатывая рекордное число штрафных минут, но его команда терпела неудачу за неудачей. Ночами он прокручивал в голове все перипетии матчей, страшно переживал поражения, к которым не привык: его команды — футбольные, хоккейные всегда были лучшими в Орле, если их неожиданно кто-то и обыгрывал, то в следующем матче за это крупно и жестоко расплачивался. Ухта не только положила конец хоккейным грезам Сёмина, заставив его полностью сосредоточиться на футболе. Бессонными ночами в небольшом северном городке к нему пришло уже взрослое осознание того, что он никогда не сможет смириться с поражением, независимо от того, справедливо оно или нет. Детский азарт, когда в любом соревновании, в любой, даже не спортивной, игре он видел себя только первым и для достижения этого первенства мог иной раз где-то и смухлевать, вдруг обернулся серьезной проблемой, от которой можно было легко отмахнуться, закончив со спортом. Но его характер, его нутро требовало исключительно победного самовыражения, без спорта, без преодоления соперника он себя уже не мыслил. Сейчас это называют психологией победителя. Тогда он о таких терминах не ведал и вообще вряд ли догадывался о существовании науки под названием психология, но интуитивно выбрал единственно верный жизненный путь, отвечавший складу его души, характера, еще не представляя, какую невероятную по тяжести ношу взвалил на свои худенькие плечи.