Ни грамма «цварга». Только милый, симпатичный и остроумный парень с небрежно закатанными рукавами рубашки и без галстука.
– Я действительно, видимо, слишком много выпил, раз позволил себе подумать, что ты…
Он что-то бормотал дальше, а я вдруг ослабила узел на груди. Полотенце с тихим шорохом опало к щиколоткам. Медовые глаза Мишеля вспыхнули расплавленным золотом, осматривая меня – да, это ещё одна черта этих сверхгуманоидов, я-то видела в сумерках не так хорошо.
– Это право на амнистию или стоит рассматривать как смягчающие обстоятельства категоричного отказа? – зачарованно-хрипло произнёс Марсо, всё так же не шевелясь, и – клянусь – я чуть не рассмеялась в этот момент, но захотела его ещё больше.
– Давай считать правом на амнистию.
В ту же секунду Мишель скользнул ближе, приобнял меня хвостом, щекотно скользнул носом вдоль шеи и принялся покрывать невесомыми, как взмахи крыльев бабочек, поцелуями мои плечи и грудь. Его тёплые руки огладили спину и мягко очертили контуры позвонков, спустились ниже, на крестец, а затем и на ягодицы, сжали и разжали. В каждом движении, в каждом прикосновении адвоката чувствовалось непередаваемое безграничное восхищение.
Мишель повалил меня на мягкий матрас, и когда я подумала, что он приступит к тому, на что намекала немаленькая выпуклость в штанах, он неожиданно сместил голову ниже и захватил горячими губами в плен мой сосок. Я ахнула от прострелившего жгучего желания, свернувшегося спиралью внизу живота, и вплела пальцы в волосы полуцварга. Он же, очевидно поняв благодаря рогам-резонаторам, как именно мне нравится, охотно добавил ладони к жаркой влажной экзекуции.
Мишель целовал меня везде, жадно ласкал, трогал и явно прислушивался: понравилось или нет. Я видела это по его лицу, по тому, как возбуждённо подрагивал хвост и как этот невыносимый мужчина самодовольно ухмылялся, находя на моём теле ещё один рычажок удовольствия.
Ладно, это самодовольство можно простить цваргам… и полуцваргам.
Особенно Мишелю понравилось водить языком по внутренней поверхности бёдер. Это место оказалось слишком чувствительным, и я невольно всхлипнула и схватилась за одеяло, пытаясь не выдать того, как сильно хотела, чтобы он прошёл чуть дальше и чуть глубже. Хвост адвоката, который с самого начала жил отдельной жизнью, с отчётливым скрипом оставил борозду… на потолке.
Он целовал исступлённо и ненасытно, качал на волнах удовольствия и с каждым прикосновением взвинчивал градус желания до такой степени, что мне уже самой хотелось изнасиловать этого фетишиста поцелуев. Я чувствовала себя парашютистом перед прыжком, которому отчаянно хочется рвануть вниз, но кто-то по ошибке привязал его страховочной цепью к кабине вертолёта. Обжигающий танец бархатных губ на обнажённых участках кожи откровенно сводил с ума. Терпеть это было почти так же невозможно, как и замёрзнуть в реакторе.
– Мише-е-ель… – взмолилась я, когда один невыносимый парень вновь восхитительно-жарко и бесстыже провёл языком, кидая мой рассудок в тёмный омут.
– Да, моя вишнёвая похитительница?
Его мятное дыхание щекотало впадинку пупка, а жёлтые глаза хитро-хитро поблёскивали в ночной полутьме. Свет так необычно ложился на его лицо, что можно было с равной степенью назвать его как чистокровным цваргом, так и не-цваргом вовсе.
– Ты планируешь мучить меня всю ночь?
– Ровно столько, сколько потребуется, чтобы удовлетворить тебя.
– Мне казалось, что пытки запрещены Конвенцией Федерации Объединённых Миров.
Медово-золотистые глаза сверкнули в полумраке.
– О! Так ты разбираешься в юриспруденции?
– Лишь в основных законах, – фыркнула в ответ и погладила мужское запястье с выпуклой сеточкой вен. – Я хочу совместного удовлетворения. Можно?
– А разве дам не надо пропускать вперёд?
«Вселенная, как же он сам держится-то?»
Его каменный орган отлично чувствовался сквозь тонкую костюмную ткань. С другой стороны, если он даже в баре так виртуозно себя контролировал… Нервничая, я облизала губы. Кто их, цваргов, знает, как у них принято? Даня ничего не упоминала об особенностях в сексе, но мало ли?
– Я хотела бы с тобой. Сейчас.
– Приговор обжалованию не подлежит?
Вот же… юрист! Как можно шутить и выглядеть настолько серьёзным одновременно? Я сделала вид, что задумалась на секунду.