Чтобы не съели печенье, лучше хранить его в ящике для овощей.
В Конституции нигде не записано, что судья должен весь день отсиживать свой зад.
– Я принес вино, сыр и презервативы. Думал, мы пойдем на пикник.
– Сегодня ко мне приходила твоя жена.
– Тогда только вино и сыр.
– Зайдем ко мне в 8?
– Отлично. Повторим Уголовный кодекс.
– А я покажу тебе мою вагину.
– Я чувствую себя зажатым.
– К счастью, суд – очень официальное место. И никто не будет ждать тебя в рубахе нараспашку.
– Короче, если я с кем-то пересплю, моя жена получит по брачному контракту всю мою жизнь.
– Не всю. Только то, что ты в жизни любишь.
Я боюсь, что кто-то вас зарежет прежде, чем я вас достану.
– Я чувствую себя такой дурой.
– Мой совет: достань цемент, кирпичи и отгородись стеной.
Я понимаю, что не заслуживаю тебя. Но даже малого шанса достаточно, чтобы поддерживать во мне огонь.
– Слышал, ты потерял клиента?
– Ничего страшного. Как ключи или очки – он где-нибудь найдется.
– Бывает, что забываешь кое-что. И неважно, как труден был твой день, неважно какие решения тебе пришлось принять, как этические конфликты ты в себе поборол. Но важно, что у тебя есть выбор, что съесть на обед.
– День ото дня восхищаюсь твоей способностью просто жить.
– Или так, или умереть.
Внутри каждого есть своя собственная песня.
Это невыраженное творчески заперто внутри меня, как камень в почках.
– Я думаю, тебе все наскучило.
– Да как это? Я Дэнни Крейн. Один звук моего имени развлекает.
Моя рекомендация как психолога – записаться тебе на йогу. Ты станешь достаточно гибким, чтобы засунуть голову себе в зад.
Спусти курок! Хоть как-то вознесись над своими безвкусными пресс-релизами.
– Я не могу быть одновременно в двух местах.
– Тогда найдите еще кого-то в вашем офисе.
– Как ты?
– Сегодня легкая диспепсия. Но в целом прекрасно.
Любое сборище мужчин больше двух напоминает мне команду. А я всегда плохо играл в команде.
Когда люди подумывают о смерти, они основательно оценивают свое наследие.
– Я говорю о сексе.
– Каком сексе?
– Который скоро будет.
– Я подстрелил человека в первый раз.
– А другие не люди?
– Ну, двое преступники, третий бездомный. А Сидни – он живой: платит налоги, живет, работает. И он республиканец.
– Не люблю, когда женщина сует свой язык в мой рот.
– В этом вся суть! Долой национальную безопасность. Впусти женский язык.
Как только ему не нравится то, что он слышит, он превращается в Грязного Гарри.
– Что это за болтология?
– Это не болтология. Это пистолет.
– Ты сказал, что даже мысль о пистолете тебе противна.
– Но я же не говорил, что не буду из него стрелять.
– Канада, Япония, Англия. В любой из этих девчачьих стран я бы сел в тюрьму, если бы выстрелил в человека.
– Боже, храни Америку.
– Как все прошло с Челиной?
– Море феромонов. Будь я бабочкой, мы бы уже это сделали и погибли.
– Хорошо было познакомиться с твоим психологом.
– Мужчина никогда не знакомит жену с любовницей.
– Думаешь, это признаки болезни Альцгеймера, если я не помню, сколько людей подстрелил?
– Главное, что помнишь кого.
Всегда для выигрыша должен быть заготовлен кролик из шляпы. В любом случае.
Не пытайся залезть ко мне в голову. Там все равно ничего нет.
У меня нет времени думать над всем, над чем приходится думать.
За риторические вопросы тоже берут деньги.