— Рядовой Козырев, к снаряду!
Волнение солдата тотчас передалось Юрке. «Ну, Козырев,— хотелось крикнуть ему,— ну, что ты так? Смелей!»
Козырев старался, но не было у него той выучки, какая была у его товарищей, и ждать высокой оценки он не мог. Капитан Вострецов, наблюдая за ним, хмурился и покрякивал, потом резко обронил Юрке, будто именно он, Юрка, был виноват в том, что у Козырева не всё получилось, как надо бы:
— Турник и брусья — тройки, конь — «два»!..
— Он же перепрыгнул...— робко заметил Юрка.
— Переполз, а не перепрыгнул... Разве так солдаты должны прыгать?
— Он у нас самый маленький. А конь... вон он какой... конище...
— Ну и что? Рисуй, рисуй, Юрка. «Два»!..
«Дядя Стёпа» и Шахназаров выполнили упражнения будто играючи. Правда, Шах замешкался было на брусьях, замедлил соскок, и это не ускользнуло от внимания проверяющего.
— Н-да... Изображай, Юрка. Младшему сержанту Чижу сплошные пятёрки, второму — брусья — «четыре».
«Обидно,— подумал Юрка.— И ошибся-то — чуть-чуть... Эти брусья для Шаха — тьфу! У него тело как резиновое, он может, перегнувшись через спину, ягоду зубами сорвать».
Возражать капитану он больше не решился, а когда заполнял графу «упражнения на брусьях», не поднялась рука поставить другу оценку «четыре», и, украдкой взглянув на проверяющего, «нарисовал» — «5».
Потом первая батарея готовилась к марш-броску. Солдаты надели скатки шинелей, разобрали оружие, вещевые мешки.
— Тяжело им будет,— посочувствовал Юрка.
— Да-а,— согласился капитан.— Что же, Юра, поделаешь? Служба солдатская — труд нелёгкий. Иди погуляй, я позову.
Шаха Юрка нашёл за каптёркой. Вместе с «дядей Стёпой» он свёртывал шинель в скатку.
— Готово, давай ремешок,— сказал Шаху «дядя Стёпа» и обернулся к Юрке:— Ну, как там, Юрий Алексеевич, наши дела?
— Законно!— ответил Юрка любимым словечком Шаха,— у Козырева двойка, а то — сплошные «четыре» и «пять».
— Законно,— сказал Шахназаров, и все трое рассмеялись.
Юрке просто не терпелось сообщить другу о том, что он, Юрка, выручил его, обманув проверяющего,— не успел, прозвучала команда «строиться».
Старший лейтенант Котов ходил перед строем и громко говорил:
— Помните, когда товарищ рядом — идти легче. Помогать отстающим можно и необходимо. Время засекается по последнему, значит, последних не должно быть. Всем ясно?
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
— Внимание! Противогазы — надеть! Батарея, нап-ра-во! За мной — бегом — марш!
Солдаты кучно и весело побежали к проходной.
— Ассистент! Где мой ассистент?— послышался голос капитана Вострецова.— Юрка, ко мне! Живее в машину.
Он стоял у открытой дверцы автобуса. У него было два бинокля,— один он повесил через плечо, второй протянул Юрке.
Когда автобус вырвался из леса и остановился у фанерного щита с надписью: «Финиш», Юрка увидел батарею, направляющуюся в сторону Подлипок.
Капитан поглядел на часы, потом в бинокль, удовлетворённо сказал:
— Хорошо идут!
Юрка тоже поглядел в бинокль и... никого не узнал, хотя, казалось, солдаты бегут вот тут, рядом. У всех были одинаковые автоматы, на всех одинаковые противогазы и скатки...
Всё дальше и дальше уходили солдаты. У Подлипок они свернули влево, потом устремились назад, постепенно приближаясь.
— Хорошо идут!— вновь похвалил их капитан Вострецов.— Молодцы!
Юрка снова приложил к глазам бинокль и сразу же в первом бегущем узнал старшего лейтенанта Котова. За ним спешил, чуть пригибаясь, длинноногий «дядя Стёпа», потом — сержант Воронин и рядом с ним — Шахназаров. Плотной группой, неразличимые отсюда, шли человек двадцать, и, далеко отстав от этой группы, бежал в одиночестве... Козырев.
— Шах, нажми! Догони дядю Стёпу!— размахивая рукой, закричал Юрка.
Капитан усмехнулся:
— Не услышит.
А Юрке показалось: Шах его услышал. Вот он, сунув в карман пилотку, ускорил бег, настигая сержанта Воронина.
— Быстрее, Шах!
Но что вдруг случилось? Шахназаров зачем-то оглянулся, сошёл с дороги, уступая её товарищам и... помчался назад.
— Шах!— опять закричал Юрка.— Что ты делаешь, Шах? Ведь я тебе двойку поставлю...
Шахназаров подскочил к Козыреву, сорвал с его плеча автомат, потом вещевой мешок. Теперь они бежали рядом, стремясь догнать товарищей. Расстояние между ними и основной группой постепенно сокращалось.
Первыми финишную черту пересекли сержант Воронин с «дядей Степой», потом старший лейтенант Котов с основной группой, последними, через полминуты — Шахназаров и чуть ли не падающий от изнеможения Козырев. Солдаты поспешно снимали противогазы, освобождались от вещевых мешков, расстегивали вороты мокрых гимнастерок.
Капитан Вострецов опять взглянул на часы, подмигнул Юрке:
— Молодцы, уложились!
— Можно мне к ним?
— Конечно.
«Дядя Стёпа» сидел в стороне от всех, прислонившись спиной к корявому стволу сосны. К нему подошли Шахназаров и Козырев, обессилено повалились в траву. Пот заливал им глаза, струился по щекам, дышали они тяжело и часто.
Юрка присел подле Шахназарова, подождал, пока тот немного отдышится, сказал восхищённо:
— Как ты здорово бежал! Ты мог прийти первым.
Шахназаров ничего не ответил. Заговорил Козырев:
— А я тогда бы не дошел. Не хватило бы у меня сил, Юра...
— Шах тебя выручил, да?
Юрка прилёг рядом с Шахназаровым и, задыхаясь от радости, прошептал ему в ухо:
— А я тебя сегодня тоже выручил, вот!
— Когда?— удивился солдат.
— Капитан сказал поставить «четыре», а я тебе поставил «пять»!
Шахназаров привстал на локте, сорвал травинку и стал покусывать ее, угрюмо глядя куда-то вдаль. Юрка растерялся: почему Шах не рад, чем недоволен?
— Батарея, строиться!— скомандовал старший лейтенант Котов.
Солдаты заторопились, вновь надевая на себя шинельные скатки, противогазы, вещевые мешки, разбирая оружие.
Шахназаров отвёл Юрку в сторону, спросил удивлённо, сердито:
— Как ты мог сделать это, Юра?
— Но ты же совсем немножечко ошибся... Чуть-чуть...
— И всё-таки ошибся. Значит, самой высокой оценки не заслужил. И не нужен мне твой... жульнический подарок. Эх, Юрка, Юрка... Октябрёнок, в третий класс завтра пойдёшь, и такое...
— Я же хотел, чтобы лучше...— с обидой протянул Юрка.
— Пойми: ты обманул старшего, ты сам поступил нечестно и меня подвёл... Как я товарищам в глаза буду глядеть? Ведь они всё видели и всё понимают...
— Что же теперь делать?— растерянно спросил Юрка.
— А это уж решай сам...
Шахназаров ушёл в строй, Юрка поплёлся к автобусу.
— Что, ассистент, едем?— подал ему руку капитан Вострецов.— Ты вроде бы скис маленько. Устал?
— Да нет,— ответил Юрка, пряча глаза, и подумал: «Надо сознаться, попросить его исправить оценку... Вот прямо сейчас...»
Но оказалось: не так-то просто решиться на это. Было стыдно и страшно.
Комиссия оставалась в городке ещё часа два. Юрка намеренно слонялся поблизости, на виду у капитана Вострецова, а заговорить с ним о том, что с каждой минутой всё сильнее тревожило, не смел. Когда члены комиссии, простившись с офицерами дивизиона, шли к своим машинам, Юрка опять попался на глаза Вострецову. Тот помахал ему рукой.
— Спасибо, ассистент! Ты мне здорово помог. Спасибо, Юра!
«Помог... на свою голову...»
Капитан уехал, Юрка остался наедине с собой и со своими мыслями о том, что он трус и нечестный человек и, наверное, после того, что случилось, Шах перестанет дружить с ним.