Однако душу конунга разъедали сомнения. Правильно ли он поступил? Петр Патрикий покинул Италию и находился уже на Балканах. Теодат послал гонца следом, вернул Петра и «стал допытываться у него, как он думает, будет ли император доволен их договором»? Петр сказал:
— Полагаю, что да.
— А если ему это не понравится, что тогда будет? — спросил Теодат задумчиво.
— Тогда тебе, светлейший, придется вести войну, — ответствовал Петр, который прекрасно понял всё, что творилось в душе слабовольного конунга.
— А разве это, милейший посол, справедливо? — начал Теодат.
Петр, прервав его, возразил:
— А разве, дорогой мой, несправедливо для каждого выполнять со всем старанием стремления своей души?
— Что это значит? — спросил Теодат.
— А то, — ответил Петр, — что у тебя главнейшее стремление заниматься философией, а у императора Юстиниана — быть славным и могущественным.
Видя растерянность Теодата, Петр Патрикий навязал ему новые условия. Теодат должен был сложить с себя полномочия и безоговорочно передать Италию законному императору. «Убежденный такими соображениями, Теодат согласился отказаться от власти в пользу императора Юстиниана, и в этом как он сам, так и его жена принесли клятву», — говорит Прокопий.
Упоминание о жене выглядит странно. Амаласунту, как мы помним, задушили в бане. Выходит, что сразу после смерти супруги конунг опять женился. На ком, для чего? Ясно, что это политический брак. Однако Кесариец по какой-то причине скрывает имя жены конунга.
Петр добился отречения Теодата. Но конунг опять заколебался. Не продешевил ли он? А что если император всё-таки подпишет первый вариант конвенции? В нем у Теодата остается гораздо больше прав. Он правит Италией в качестве генерал-губернатора, командует войсками, получает почести… Если произойдет полное отречение, то Теодат получит всего лишь поместья и деньги. Этого мало… Короче, эта мелкая душонка металась из стороны в сторону и пыталась еще что-то выгадать напоследок. Тогда Петр Патрикий поклялся, что сообщит императору об отречении Теодата лишь в самом крайнем случае: если Юстиниан не подпишет конвенцию.
Теодат не верил Петру до конца. Он послал одного из своих людей, римлянина Рустика, священника, для слежки за Патрикием.
Прибыв в Константинополь, Петр и Рустик представили императору первый вариант договора, как и было условлено с конунгом. Юстиниан прочел и… не утвердил. С какой стати ему оставлять Теодата во главе Италии, хотя бы и с урезанными правами? Рустик от имени Теодата немедленно предложил другие условия, с полным подчинением.
Юстиниан продиктовал письмо остготскому конунгу. В нем говорилось:
«Давно уже по слухам я считал тебя человеком разумным, теперь же я убедился в этом на опыте, видя, что ты решил не кидаться очертя голову во все крайности войны. Некоторые уже испытали такую превратность судьбы, обманувшись в своих величайших надеждах. И ты никогда не раскаешься, что вместо врагов ты сделал нас своими друзьями. Ты будешь иметь все то, что ты просишь от нас; кроме того, ты получишь все высшие звания в римском государстве. В данный момент я посылаю к тебе Афанасия и Петра [Патрикия], чтобы было положено твердое основание нашему взаимному договору. А вскоре прибудет к тебе и Велисарий, чтобы завершить все то, о чем мы с тобой договорились».
Петр и Афанасий везли следующие условия договора. Теодат отрекается от власти, а взамен получает богатый куш в Италии: дворцовые имения (патримониум). По приезде стороны должны были составить письменный договор и подтвердить его клятвами. Но прежде вызвать из Сицилии Велисария, чтобы тот взял под контроль Рим, Равенну, Неаполь и прочие главные города Италии. Велисарию был направлен соответствующий приказ. Казалось, операция близится к завершению. Но тут выяснилось, что древняя доблесть готов далеко не утрачена.
Пока Теодат вел тайные переговоры, остготы сражались. Несколько отрядов тяжелой кавалерии были отправлены в Далмацию. Ими командовали Грипп и Азинаний. Эти странные имена не готские и не римские.