А Юстиниан продолжал борьбу за веру. Он и его супруга Феодора уже подготовили очередного кандидата на папский престол. На этого человека царь и царица возлагали большие надежды. Новый папа должен был консолидировать православных и проводить византийские идеи на Западе. А главное — обеспечить лояльность западных церковников в вопросе преодоления раскола с монофизитами. Кандидата на папский престол прекрасно знали Юстиниан и Феодора. Он долго жил в Константинополе в составе римских миссий. Звали этого человека Вигилий.
6. ХАЛКЕДОНИТЫ НАСТУПАЮТ
За всей этой чехардой, за напряженными войнами и за внутренними реформами Юстиниан и Феодора несколько ослабили нажим на монофизитов, и те усилились.
Это напугало царственную чету. Юстиниан попытался исправить ошибки, но сделал только хуже. Он призвал Феодосия Александрийского и потребовал у него принять халкедонский символ веры. Феодосий наотрез отказался. Наступил роковой миг. Юстиниан понял, что монофизиты окрепли и выступают единым фронтом.
Феодосий был сведен с патриаршего престола в Александрии и отправлен в ссылку. Новым патриархом Александрийским сделался Павел, происходивший из египетских греков: он был игуменом одного из немногочисленных халкедонитских монастырей в Египте и нес службу в Канопе на берегах Нила.
Но этот патриарх оказался еще хуже предыдущего: он свирепо преследовал монофизитов и даже с византийскими чиновниками в Египте вел себя грубо, обвиняя их в пособничестве еретикам. Юстиниан сообразил, что не в меру ретивый церковник может вызвать восстание. Это был бы прекрасный подарок для готов и персов! Поэтому в Юстиниане политик в очередной раз возобладал над борцом за чистоту веры. Император отстранил неистового Павла и поставил на его место более умеренного служителя по имени Зоил.
В это же время патриархом Антиохийским сделался бывший комит Востока, вояка — Ефрем из Амиды. Этот человек яростно преследовал приверженцев Севера, и Юстиниан не возражал. Религиозная «оттепель» вновь закончилась.
Именно тогда Юстиниан и Феодора разделили между собой роли в отношении еретиков. Царь выступил как гонитель ереси и раздавал епископские кафедры сторонникам православия. Феодора жалела монофизитов и покровительствовала заблудшим. Императрица вступила в контакт с вождями диссидентов, которые ушли в подполье, и мягко советовала им примириться с православными. У монофизитов возникла иллюзия, что царица им покровительствует. Блуждал миф, что сама Феодора — тайная монофизитка. Этот взгляд утвердился в науке — его придерживался такой авторитет византиноведения, как Шарль Диль. Но ближе к истине Прокопий, который разгадал суть игры. По его мнению, Юстиниан выступал в роли «злого», а Феодора — «доброго» следователя, но на самом деле муж и жена мыслили одинаково.
Подобная политика не дала результатов, монофизиты стали создавать параллельные церковные центры в подполье. Трещина между ними и православными постепенно углублялась, хотя еще не превратилась в пропасть.
Все епископские кафедры на Востоке занимали халкедониты, но для их противников оставался патриархом Север. Он продолжал тайное служение и выполнял религиозные обряды.
Что было делать с монофизитами, составлявшими от трети до половины населения империи? Император вновь и вновь искал варианты для того, чтобы помириться с ними, а Феодора приютила у себя во дворце опального патриарха Александрийского Феодосия, которому запрещено было появляться в столице.
В 538 году умер Север, и Феодосий сделался признанным главой параллельной монофизитской Церкви. Вокруг него группировались непримиримые монахи, и дворцовые покои Феодоры сделались рассадником монофизитства. Известный американский православный богослов и историк Церкви о. Иоанн (Мейендорф) выдвинул остроумную догадку. Вероятно, монофизитов терпели в царских покоях по простой причине: чтобы обеспечить более легкое примирение, когда будет найдена устраивающая всех богословская формула, после чего еретики перейдут в православие.
Феодосий Александрийский воспользовался этим либерализмом, чтобы укрепить свои позиции. Он хиротонисал (рукополагал) подпольных монофизитских епископов. Правительство смотрело на это сквозь пальцы. Юстиниан искал и Не мог найти заветную формулу. Опять казалось, что успех где-то рядом.