2. ИНДУЛЬФ
Ситуация в Италии зашла в тупик. У Юстиниана не хватало войск и денег для продолжения кампании на Западе. Если гипотеза Эдварда Люттвака верна, мы имеем дело с пиком последствий эпидемии чумы, когда армия потеряла большую часть личного состава, а казна недосчиталась сотен тысяч налогоплательщиков.
Однако при византийском дворе образовалась партия, которая выступала за продолжение войны. В нее входил римский папа Вигилий, как раз живший в Византии в эти годы. К ней примкнул еще один италиец — упоминавшийся нами римский сенатор Цетег. Он объявился в Константинополе, снесся с папой Вигилием, добился приема у Юстиниана и настаивал на том, чтобы в Италию послали новую армию. «Сказав, что он сам подумает об Италии, император большую часть времени проводил, занимаясь христианскими догматами, стараясь примирить встречающиеся там противоречия и весь отдавшись этим вопросам», — бросает вскользь Прокопий. Юстиниан по-прежнему искал формулу примирения с монофизитами, чтобы духовно объединить жителей империи, но поверхностный Кесариец не понимал этого.
Тотила одерживал мелкие победы. Его войска занимали обезлюдевшие центральные районы Италии, но в городах оставались византийские гарнизоны. Некоторые из них переходили на сторону готов. Одним из перебежчиков был Индульф (или, точнее, Гундальф) — бывший телохранитель Велисария.
Это один из главных героев романа «Русь изначальная», славянин с германским именем. О настоящем Индульфе известно немного. Он «родом варвар, храбрый и энергичный», который «случайно» (как утверждает Прокопий) был оставлен Велисарием в Италии, а затем «без всякого основания перешел на сторону Тотилы и готов». Дело в том, что и сам Индульф происходил из этого племени, а вовсе не был славянином.
Перебежчик умел воевать на море, а Тотила как раз построил флот, чтобы захватить прибрежные италийские города у византийцев. Впрочем, замыслы готского короля простирались дальше: он хотел нанести ромеям чувствительные удары за пределами Италии, чтобы принудить Юстиниана к миру.
Индульф вышел в Адриатическое море и разграбил пару селений на далматинском побережье в окрестностях Салон, причем действовал коварно как никогда. Многие знали Индульфа как византийского солдата. Перебежчик пользовался этим, входил в доверие, а потом грабил. Ромейский губернатор Далмации — вельск Клавдиан — снарядил эскадру, чтобы уничтожить пиратов Индульфа. Ее составляли так называемые дромоны — быстроходные военные корабли. Индульф разгромил эскадру, перебил множество ромеев и вернулся к Тотиле.
Тактический успех был налицо, но стратегическая ситуация складывалась всё-таки в пользу Византии. Иранцы терпели неудачи в борьбе за Лазику, лангобарды держались на Дунае и мешали готам объединиться с гепидами, Африку удалось замирить. То, что Тотила после этого продержался еще несколько лет, можно счесть чудом. Это был невероятный, жертвенный героизм во имя абстрактной идеи. Но какова цена этой политики? Тотила сеял смерть и опустошение. Он не был героем Италии, он являлся ее кошмаром.
Тотила лихорадочно искал новых союзников и обратился к кому-то из франкских правителей (неясно, к Хильдеберту или Теодобальду), попросив руку принцессы из семьи «длинноволосых королей». Однако франки отказали, заявив, что Тотила — никто, он даже не владеет Римом. Это заставило готского конунга попытаться еще раз захватить Рим.
Тотила разделил свои силы — часть воинов осадила Порто, а часть — сам Вечный город. Римские укрепления защищали 3000 отборных ромеев под началом Диогена, одного из телохранителей Велисария. Прокопий характеризует этого вояку как «человека исключительно умного и опытного в военных делах».
Рим сдали предатели. Ими в очередной раз сделались исавры. Пользуясь боевой неразберихой, горцы открыли ворота апостола Павла и впустили воинов Тотилы. Готы ворвались и учинили резню. «Лишь очень немногие… с трудом могли убежать; среди них, говорят, спасся и раненый Диоген», — вспоминает Прокопий.
Один ромейский отряд засел в мавзолее Адриана и отражал наскоки врага. Ромеев было 400 человек, ими командовал Павел из Киликии, грек, бывший домоправитель Велисария. Когда припасы у осажденных в мавзолее воинов подошли к концу, византийцы отважились атаковать врага, чтобы найти славную смерть в бою, но Тотила предложил капитуляцию в обмен на жизнь. Гарнизон сдался. Рим снова был в руках остготов. Впрочем, франкскую принцессу за Тотилу никто так и не отдал. В то же время франки быстрым броском оккупировали север Италии. Византийцы держались на юге и отчасти в центре Апеннинского полуострова. Прочие лоскуты прежних остготских владений оставались у Тотилы.