Конунг напал на Кордубу (Кордобу, Кордову) и Гиспалис (Севилью). Первый город атаковал лично, во второй послал знатного герцога Атанагильда с крупным войском. Это произошло в 550 году, когда Юстиниан собирал армию для окончательного покорения Италии.
И вот — в Южную Испанию пришла война. Первым делом готы начали глумиться над православными реликвиями и осквернять храмы. «Начав войну против города Кордобы, Агила, в знак презрения Католической веры, повредил церковь благословенного мученика Ацисклия. В разгар борьбы с горожанами Кордобы этот недалекий человек осквернил священное место захоронения Ацисклия останками своих врагов и их лошадей. За это святые покарали его», — пишет Исидор Севильский.
Агила столь зверствовал при наведении порядка во время своей «антитеррористической операции», что Кордова восстала. Да еще как! Горожане собрали ополчение, напали на вестготов, отобрали у них награбленное добро и выгнали остатки вражеских войск из города. Это удалось сделать в ходе уличных боев, ибо в открытом поле готская кавалерия превосходила римлян. Агила потерпел серьезную неудачу. «В этой кампании он потерял и сына, убитого вместе со значительной частью армии, и огромные сокровища», — замечает Исидор.
Итак, король оказался вне городских стен с остатками войск и почти без денег. Это не могло понравиться его дружине. Знатные варвары тотчас вспомнили про «готскую болезнь» и стали искать замену Агиле. Замена нашлась мгновенно. Ею стал герцог Атанагильд, который находился в Севилье со своими отрядами. Он поднял открытое восстание в 551 году перед этим вступил в сношения с императором Юстинианом и попросил помощи. Агила с остатками войск обосновался в Эмерите (Мериде), пытаясь прикрыть свои центральные и северные владения. Он не мог платить жалованье воинам и утратил всякий авторитет.
3. ЛИБЕРИЙ НА КОСТА ДЕЛЬ СОЛЬ
В это время византийцы сражались на Балканах со славянами и гепидами, в Италии с остготами, в Лазике — с персами. Войны велись с огромным напряжением сил, но мог ли Юстиниан отказаться от новой возможности расширить страну? Никогда. Он немедленно ответил Атанагильду согласием помочь и принялся снаряжать войско.
На сторону Атанагильда переметнулись автономные города Бетики — Малага, Кордова. Севилья, где стояла дружина герцога, воспринимала его теперь не как завоевателя, но как союзника. Имя Юстиниана было у всех на устах. Испанские римляне ждали освобождения, знаменем которого сделался Атанагильд, превратившийся из ненавистного вестгота в друга римлян и византийцев. Но хитрый герцог вел свою игру. Впрочем, как и Юстиниан — свою.
Для экспедиции в Испанию император нашел неожиданного начальника — патриция Либерия (того самого, что недавно воевал на Сицилии против остготов). Этот человек родился примерно в 465 году, то есть перед самым падением Гесперии. В молодости служил Одоакру но, как только пришел Теодорих, переметнулся на его сторону и занялся переделом земли для новых хозяев, который успешно завершил в 507 году. Либерий действовал так искусно, что уберег латифундии знатных римлян от раздела, отобрав земли в основном у бывших вояк Одоакра. Затем он получил тогу сенатора и должность губернатора Прованса. В общем, был приспособленцем. Впрочем, другой сенатор-приспособленец, Кассиодор, характеризует своего коллегу Либерия как «приятнейшего в общении, славного заслугами, выдающегося красотой, но еще более украшенного ранами, отмеченного заслугами трудов своих».
Варваров Либерий не уважал и мечтал о приходе византийцев. Мечты сбылись. Как только византийские войска высадились на Апеннинском полуострове, он в числе других сенаторов перешел на службу империи — подался к своим. Верная служба Римской державе — это был единственный принцип для беспринципного человека. Его легко осудить, но ведь и сегодня есть множество интеллигентных людей, которые служат тому или иному режиму для пропитания, однако хотели бы жить совсем в другой империи. Либерию повезло больше: он запасся терпением, долго ждал и дожил до победы, когда германцы были истреблены, а православный император воцарился над римлянами.
Весной 552 года византийский флот под командой Либерия отбыл к берегам Южной Испании. Эта дата приводится по Иордану, который упоминает об экспедиции в своей брошюре по истории готов.
Юстиниан знал, что Либерий не блещет полководческими талантами, но ценил дипломатические способности этого человека. Думается, Либерий поддерживал связь с южноиспанскими римлянами, которые ненавидели готов и привыкли к самостоятельности. Сенатор обещал им свободу от имени византийского царя. Он не лгал. У Юстиниана не было сил, чтобы покорить Испанию и установить там жесткую централизованную власть. Следовательно, император намерен был предоставить городам широкие вольности. Вообще, империя — это всегда федерация и калейдоскоп владений, спаянных единой идеей и удерживаемых где-то военной силой, а где-то — искренней приверженностью людей. Так что ничего необычного в решении Юстиниана нет.