«От страха их покинуло даже то искусство, которым они привыкли гордиться, — говорит Агафий. — Обычно эти варвары, быстро убегая, поражают преследующих, поворачиваясь назад и стреляя в них. Тогда стрелы сильно поражают намеченную цель». Но теперь они не стреляли. Византийцы перебили 400 кутургуров, а сами почти не понесли потерь. Из отборной дружины вообще никто не погиб.
Наконец выносливые кони умчали Забергана и его болгар в лагерь. Византийцы отстали. Ночью из болгарского становища доносились вопли скорби: варвары резали себе щеки ножами, «выражая тем, по обычаю, свою горесть». На другой день Заберган отступил от стен византийской столицы. Велисарий хотел его преследовать, но по приказу Юстиниана вернулся в Константинополь. Базилевс опасался, не уловка ли это со стороны болгар. Вскоре Заберган снял осаду и ушел во Фракию.
Столичная чернь превозносила Велисария как героя. Этим воспользовались завистники, чтобы очернить полководца в глазах Юстиниана. Постаревший император сделался ревнив и подозрителен.
Впрочем, Велисария просто вернули в поместье, где полководец продолжил жизнь частного человека. Юстиниан был мнителен, но не свиреп.
4. БОЛГАРЫ
Другая часть болгар и славян осаждала Херсонес Фракийский. Византийскую оборону возглавлял молодой офицер по имени Герман сын Дорофея.
У Германа имелось достаточно войск в Херсонесе. Это говорит лишь о том, что военный просчет Юстиниана относительно действий болгар не был абсолютным. Император не ожидал от Забергана наглого нападения на Константинополь и не подготовил столицу к отражению удара, а вот нападения на Херсонес почему-то ждал. Герман удачно оборонял стены. Осаждавшие перешеек славяне задумали переплыть море на плотах и напасть на защитников Херсонеса с тыла, высадив десант. На плоты Погрузились 600 славян и отправились в плавание. Византийские разведчики вовремя предупредили Германа, что славяне, «неумело гребя», приближаются со стороны моря. Герман вывел в море 20 небольших кораблей с Двойной кормой. Сражение оказалось быстрым и бестолковым. Ромеи «обрушились с большой силой на камышовые плоты, а те, отброшенные большой силой течения назад, носились и крутились по волнам, так что гребцы не могли на них удержаться». Славяне не умели плавать в море, а ромеи методично разрушали утлые плоты. В конце концов варвары оказались в холодной воде и утонули все до единого. Осада Херсонеса еще продолжалась, но дело осаждавших было проиграно.
Заберган пошел на переговоры с Юстинианом. Хан заявил, что уйдет с имперских земель, но при одном условии: пусть ромеи дадут ему столько же золота, сколько дают утургурам.
Юстиниан отказал. Заберган перегруппировал свои войска, подошел к ромейской столице и опять проник за Длинные стены. Юстиниан выставил воинов на внутренние укрепления. Болгарский хан несолоно хлебавши отступил в окрестности Адрианополя. Здесь он оставался до Пасхи 13 апреля 559 года, как свидетельствует в своем сочинении Феофан Исповедник. Константинополь готовился к новым боям. После празднования Христова Воскресения Юстиниан вышел из города, чтобы лично возглавить оборонительные работы. Император был стар, но энергичен. Он остановился в городке Силиврия и принялся восстанавливать Длинную стену. После того как укрепления подновили, Юстиниан выставил на них солдат.
К Забергану вернулся отряд, посланный в Грецию. Его остановили защитники Фермопил. В «Тайной истории» Прокопий писал, что Юстиниан распустил войска, охранявшие Фермопильский проход. У воинов Забергана сложилось на этот счет иное мнение: «несуществующий» отряд помешал болгарам разграбить Грецию. Дело в том, что вместо добровольцев, прежде охранявших Фермопилы, Юстиниан приказал делать это профессиональным солдатам. Эффект, как говорится, был налицо.
Не исключено, что в это время к Забергану пришли большие подкрепления славян и болгар из-за Дуная. Общая численность этой армии могла быть очень крупной, 40–50 тысяч воинов. Но и к византийцам подходили резервы. Поэтому болгары и славяне не решались штурмовать ромейские города, но грабили деревни и устраивали охоту на мирных жителей.
Юстиниан вызвал для руководства дунайскими войсками Юстина сына Германа. Молодой полководец хорошо справился с этой задачей. Вероятно, он вел маневренную войну, подробности которой, однако, остались вне поля зрения историков. Лишь Агафий в «кавказском» разделе своего сочинения упоминает о каких-то подвигах Юстина на Балканах и обещает о них рассказать подробнее, но обещание остается невыполненным.