Вероятно, в годы революции между партиями возникла вражда. «Эта вражда к ближним, — пишет Прокопий в «Войне с персами», — родилась безо всякой причины и останется вечно неутоленной, не отступая ни перед родством по браку, ни перед кровным родством, ни перед узами дружбы даже и тогда, когда родные братья или как-то иначе связанные между собой люди оказываются приверженцами различных цветов». Историк лукавит. Намекнув на истинную причину борьбы партий (социальные и политические противоречия), он тотчас уводит читателя от темы. Многие ученые отнеслись с доверием к этому камуфляжу, но при описании мятежа лучше руководствоваться сочинениями других авторов.
Подробно об этом восстании написано в монографии А. А. Чекаловой «Константинополь в VI веке. Восстание Ника»; там же приведена литература. Давайте же проследим ход событий.
2. ИНЦИДЕНТ В ЦИРКЕ
11 января 532 года, в ясный погожий воскресный день, в Константинополе состоялись конские бега. Император присутствовал на ипподроме. Для него была оборудована специальная трибуна — кафизма, на которую государь поднимался по крытым переходам прямо из Большого дворца.
Но в этот день что-то сразу пошло не так. Трибуны прасинов волновались, бега как таковые интересовали болельщиков мало. Дело в том, что в судах постоянно засуживали магнатов из числа прасинов, а накануне в городе было совершено несколько громких убийств — погибли состоятельные члены партии «зеленых». Прасины полагали, что это сделали стасиоты из числа венетов. Убийства переполнили чашу терпения. Неужели возвращаются времена революции? Юстиниан не успокоился?
Лидеры «зеленых» составили антиправительственный заговор, но Юстиниан еще об этом не знал. Они собирались подать жалобу на ипподроме, рассказав императору о последних убийствах и потребовав защиты. Видимо, изначально планировалась провокация. Жалобу составили так искусно, чтобы выглядеть пострадавшей стороной, но вызвать гнев и отказ Юстиниана. После этого планировалось начать восстание. Кто же выступил организатором и финансистом мятежа?
По нашей версии (которая противоречит версии советских ученых), в партию прасинов входили латифундисты, сенаторы и бывшие чиновники времен Анастасия. Их не устраивала ни общая политика императора Юстиниана, ни его Кодекс, который, по-видимому, оставлял магнатам слишком мало прав и постоянно нарушался царем не в их пользу. Их раздражала финансовая и административная деятельность Иоанна Каппадокийца. Они хотели смены режима. Каппадокиец, между прочим, тоже состоял в партии прасинов, но его в заговор, конечно, никто посвящать не собирался.
Итак, началось. Во время конных игр на ипподром явились «зеленые» и направили жалобу на одного из императорских чиновников, спафария (меченосца) Калоподия, который следил за порядком в районе, где произошли убийства. «Зеленые кричали, что всему злу виной деревяшка (Калоподий), постельник и спафарий», — пишет Феофан Исповедник.
— Много лет, Юстиниан Август! — обратились к царю «зеленые». — Побеждай! Нас обижают, единый благий, и мы не в силах долее сносить, свидетель Бог!
Начался диалог. Император тихо отвечал жалобщикам, а глашатай громовым голосом выкрикивал его слова. Юстиниан немного растерялся, а прасины пришли хорошо подготовленными и настаивали на своем. Их голоса звучали сперва настойчиво, затем грозно. Чувствовалась хорошая подготовка речей. Император начал гневаться.
— Без шуток, если вы не уйметесь, всем велю снять головы, — предостерег Юстиниан.
Угроза не помогла. Прасины искусно играли словами, но настаивали на отлучении Калоподия и под напускным смирением таили угрозу. Это и раздражало базилевса. Постепенно разговор зашел о притеснениях, которые терпят прасины, и тут обвинениям подвергся сам базилевс.
— Да замолчит правосудие! — вопили зеленые. — Прикажи убивать! Наказывай нас! Уже кровь готова течь ручьями! Лучше бы Саббатию не родиться, чем иметь сына убийцей, — вспомнили про отца Юстиниана. — Вот и поутру, за городом, сегодня произошло убийство, а ты, государь, хоть бы посмотрел на то! Было убийство и вечером.
«Зеленые» прямо обвинили Юстиниана в том, что он потворствует преступникам. Но это вызвало возмущение среди «голубых».
— Убийцы только из ваших! — закричали они.