Поблизости находился Мунд, «человек смелый и энергичный», как пишет о нем Кесариец. Догадавшись по крикам, что Велисарий действует, он устремился на ипподром через вход, который называется Некра (Мертвый). Через эти двери вытаскивали мертвых животных и возниц после соревнований.
На западных трибунах, в тылу повстанцев, действовал евнух Нарсес со своими людьми. Описание его подвигов оставил нам Феофан Исповедник.
«Постельничий Нарсес вышел и роздал некоторым из Голубых деньги, и тем привлек их к себе: они принялись кричать: “Юстиниан Август, ты победил! Господи, спаси царя Юстиниана и царицу Феодору!” Толпы народа тотчас распались на две части и устремились друг против друга. Придворные, вышедши с своими телохранителями, переманили к себе еще кое-кого из народа и поспешили на ристалище. Нарсес вошел в ворота, сын Мунда со стороны рубежного столпа, другие тропинкой, по которой царь ходит на седалище, устроенное для него на самом краю, и принялись поражать народ стрелами и мечами, так что никто ни из Голубых, ни из Зеленых не мог уцелеть на ристалище».
Ясно, что атака Нарсеса была одной из самых важных. Но для Прокопия ее словно не существует. Для него главное направление удара — то, где находится его работодатель Велисарий.
Бойня продолжалась. Все ворота цирка оказались заняты войсками Юстиниана. Правительственные отряды входили на ипподром и участвовали в избиении граждан.
Настал черед антибазилевса. Прокопий пишет, что «Велизарий с меченосцами, взбежавши на место, где заседает царь, схватил Ипатия и привел к Юстиниану, который и отдал его под стражу». Феофан излагает эту сцену несколько иначе. По его мнению, арест Ипатия — заслуга родственников Юстиниана, которые тоже принимали участие в бойне на ипподроме. «Когда исход дела стал ясен и перебито было уже множество народа, — говорит Феофан, — двоюродные братья Юстиниана, Вораид и Юст, поскольку никто уже не отважился поднять на них руку, стащили Ипатия с трона и, отведя его вместе с Помпеем, передали василевсу».
Повстанцев ждала жалкая судьба. Одно дело — уличные бои, совсем другое — схватка на ипподроме, когда несколько тысяч профессиональных наемников уничтожали плохо вооруженную толпу. «В этот день было убито тридцать тысяч одних мужчин, — утверждает Прокопий, — и никто из крамольников не смел уже нигде показаться, но тот же час совершенное спокойствие водворилось». Прокопий постоянно лжет и преувеличивает число убитых. Какова же реальная цифра? Всё зависит от численности населения тогдашнего Константинополя, а ученые оценивают ее по-разному, от 200 тысяч человек и выше. Цифра связана с количеством мест на ипподроме. Говорят, он вмещал 60 тысяч зрителей-мужчин. Добавив к этому женщин и детей, получим примерно 200 тысяч жителей столицы. Но 30 тысяч убитых — это всё же очень много для горстки наемников. Вероятно, сообщение Прокопия о погибших нужно, как всегда, разделить на десять. Но ведь помимо ипподрома были еще и потери повстанцев в уличных боях. Их тоже можно оценить в две-три тысячи. В общем, Юстиниан уничтожил несколько тысяч собственных граждан, и это печальная статистика.
Последними жертвами расправы стали Ипатий и Помпей. Они попали под арест. Помпей стал рыдать и жаловаться. Ипатий упрекал брата, «говоря, что не следует плакать тому, кто погибает невинно: ибо народ силой заставил их против их собственного желания принять власть, и они затем пошли на ипподром, не имея злого умысла против василевса», — сообщает Феофан Исповедник. В общем, оба сановника — каждый по-своему — пытались оправдаться в глазах императора. Помпей давил на жалость, а Ипатий пытался выкрутиться, говоря, что его провозгласили царем насильно.
Юстиниан, человек по природе не злой, хотел помиловать братьев. Более осторожная Феодора настояла на их казни. «На другой день Ипатий и брат его, Помпей, лишены жизни и трупы их брошены в море, — пишет Феофан, — домы же их, равно как и других 18 патрициев, сиятельных и бывших консулами, как соумышленников Ипатия, взяты в казну. Всюду господствовал великий страх; наконец город успокоился, и конские ристалища на долгое время прекратились». Уцелел только третий из братьев, Проб, потому что заблаговременно скрылся и уехал в имение.