Водораздел был пройден. С этого момента река человеческой истории сменила направление своего течения. Стало ясно, что Римская империя не будет отныне доминирующей силой в европейской истории; более того, стало ясно, что империя не сможет доминировать даже в одной Италии.
V
Значение таких событий можно правильно оценить только с далекой исторической перспективы. Оно совершенно не осознавалось теми людьми, которые сражались за Неаполь. Если бы они обладали даром предвидения, то не увидели бы за своим сражением никакого будущего. Но они не обладали таким даром и продолжали воевать, словно ничего не произошло.
Деметрий, вернувшись на Сицилию, увидел, что его армия наконец прибыла вместе с преторианским префектом. Из осажденного Неаполя доставили экстренное послание, в котором гарнизон просил немедленно предпринять попытку деблокировать голодающий город. С одобрения новоприбывшего начальника Деметрий организовал такую попытку. Зима была в самом разгаре, но положение города было слишком тяжелым, чтобы это соображение могло поколебать чашу весов.
Вторая попытка деблокирования Неаполя оказалась почти успешной. Флот, имея на кораблях достаточное количество воинов и съестных припасов, благополучно достиг города. Прежде чем были начаты военные действия, на море разразился шквал, ветер выбросил корабли на берег, разметав весь флот. На этот раз сам Деметрий оказался в числе пленников.
В том, что Неаполь оказался в полном окружении, не имея практически никакой надежды на освобождение, не было вины Юстиниана. Если, дойдя до последней степени истощения, гарнизон и жители города не видели иного выхода, чем сдача Неаполя, то в этом не было их вины. Они голодали столько времени, сколько могли выдержать. Тотила, сильный и здравомыслящий человек, обратился к защитникам города, проявив ясное мышление и великодушие. Он предложил превосходные условия, против которых нечего было возразить. Гарнизон мог с почестями и в полном вооружении покинуть город. Неаполь продолжал голодать, не понимая, стоит ли свеч эта игра. Наконец начальник гарнизона принял решение сдаться, если помощь не придет в течение тридцати дней.
— Тридцать дней! — воскликнул на это Тотила. — Почему не сказать три месяца? Я все равно буду сидеть и ждать.
Неаполь не стал ждать три месяца, он не стал ждать и тридцати дней. Через короткое время он отдался на милость победителя. Случилось это в марте или в апреле, когда достигла своего апогея смертность от чумы, свирепствовавшей в Константинополе.
VI
В Тотиле было нечто очень для него типическое. Когда он дал защитникам города свое слово и горожане приняли это слово и открыли ворота Неаполя, пораженным неаполитанцам король показался почти экстравагантным. Для того чтобы сдержать обещание, Тотиле не требовалось никаких скрепленных печатями документов. Он кормил город, как родной отец, сначала ограничив, а потом постепенно расширив рацион питания голодавших горожан до нормы. Когда гарнизон, покинув город, попытался отправиться в Рим на судах, но противный ветер помешал этому, Тотила дал римлянам коней и проводил их на дорогу. Его поведение породило эффект, на который он, по-видимому, и рассчитывал. Мелкие птички клевали зернышки из его рук.
Теперь готский король обратил свое пристальное внимание на Рим. Имперское командование в Италии упрекнуло Юстиниана в том, что он выделяет недостаточно ресурсов для обороны страны от Тотилы. Юстиниан, находившийся в это время между жизнью и смертью, не мог принять никаких действенных мер. Положение осталось прежним, Тотила вручил начальнику неаполитанского гарнизона письмо, адресованное римскому сенату. В этом письме он отстаивал свои права. Тотила утверждал, что восстановление готского государства послужит благу Италии, так как правление готов лучше правления имперского. Римский военачальник не мог воспрепятствовать передаче письма сенаторам, но мог помешать сенаторам ответить на послание готского короля. Тотила мог только гадать, какое воздействие на умы произвело его письмо. По прошествии года он приготовился к движению на север. Предвестниками его прибытия к стенам Рима стали большие прокламации, в которых содержались торжественные обещания не причинять вреда римлянам. После того как Тотила выделил войска для того, чтобы закончить войну в Южной Италии захватом Отранто, готы сели на свои повозки и направились к Риму.
Вторая осада Рима началась в совершенно иных условиях, чем первая около семи лет назад. Обе стороны были сильно ослаблены, и этот факт препятствовал принятию ясных решений. Тотила начал осаду так же, как он начал осаду Неаполя. Бессас, римский военачальник, придерживался сугубо оборонительной тактики, которая, будучи очень удобной для гарнизона, причиняла массу неприятностей мирным жителям. Пассивная тактика под стенами Рима с лихвой компенсировалась активными действиями готов в Центральной Италии. Мобильные колонны Тотилы брали одну крепость за другой. Он захватил Тибур, город, запиравший большую Валериеву дорогу и блокировавший путь на Пиценум.
Такова была обстановка, когда Велизарий вернулся в Италию. Как мы видели, он вернул империи Отранто и одержал несколько мелких побед. Что касается остального, то ему оставалось безучастно взирать, как готская держава Тотилы победно продвигалась на север. У Велизария не было средств сдержать это продвижение, не говоря о том, чтобы сокрушить его. В конце года он написал Юстиниану письмо с подробным изложением положения дел в Италии. До этого военачальники в Италии уже докладывали императору свое мнение по этому поводу. Император в ответ прислал им Велизария, а тот, в свою очередь, отправил ему еще одну жалобу.
VII
Еще до того, как Велизарий прибыл в Италию и ознакомился со сложившейся там обстановкой, он выступил с предложением, чтобы война кормила себя сама. Первая горькая истина, которая дошла до его сознания, заключалась в том, что в Италии такие методы ведения войны невозможны. Тотила захватил позиции, которые невозможно было отбить. Готский король владел теперь всеми южными и большей частью центральных, самых богатых провинций Италии. Подобно большинству выдающихся людей более позднего времени, сам Тотила не был землепашцем. Его не интересовало владение землей и ее обработка. Он желал, чтобы законные владельцы имели в своем распоряжении земли Италии и обрабатывали их. Единственное, чего он хотел: чтобы землепашцы аккуратно платили законные налоги. Землевладельцам по большому счету было все равно, платить налоги фракийцу в Константинополе или готу в Равенне. Преимущества и недостатки были почти одинаковы. Таким образом, человеком, добившимся того, чтобы война кормила сама себя, оказался не Велизарий, а Тотила. Велизарий не мог даже собрать собственную дружину из людей, которых мог получить в свое распоряжение в Италии. Вероятно, оставались еще границы благоразумности, которые он не хотел переступать. Например, он не пожелал набирать дружину на свои деньги, чтобы не растрачивать их попусту. Он решил остановить процесс до того, как достиг цели.