Он зашагал прочь, продолжая что-то негромко бубнить под нос. А я в очередной раз отругал себя за то, что никак не мог найти подход к дяде.
— Специали-ист, — с горечью протянул я, откидываясь на спинку кресла.
— Громкое преступление произошло несколько минут назад в одном из особняков Каменного острова, — знакомое название, произнесённое телевизионным диктором, вырвало меня из раздумий. Я взглянул на экран.
У кованого забора одного из особняков дежурило несколько машин жандармерии. Проблесковые маячки авто были включены. За металлическими прутьями виднелись люди в форме особого следственного отделения и жрецы Синода в черных рясах.
— Несколько минут назад, неизвестный совершил нападение на особняк князя Милославского, — вещал закадровый голос. — Подробности инцидента уточняются. Преступнику удалось скрыться. Сейчас жандармы пытаются установить его личность.
Я удивленно поднял бровь и покачал головой. В одиночку напасть на охраняемый частной дружиной особняк? Очень безрассудный поступок. Князь Милославский являлся главой одной из старых семей. Был членом Государственной думы, и, по слухам, метил в Имперский Совет. И открытое нападение на такую фигуру привлекло бы слишком много внимания. На поиски убийцы направили бы как силы жандармерии, так и службы безопасности семьи. Рано или поздно, человека бы нашли. И казнили.
Резкий стук в дверь прервал мои размышления. Я поднялся с кресла и направился ко входу.
Стук повторился, и в этот раз он был более настойчивым. Отчего-то показалось, что в нем померещилось отчаянье. Я подошел ко входу, отпер замок и открыл дверь. А пороге стоял парень лет двадцати. И я его знал. Это был Юрий Матвеевич Голицын. В простой серой куртке, с глубоким капюшоном, и таких же серых широких штанах, заправленных в высокие ботинки.
Гость был бледен как лист бумаги. А на лбу его выступила испарина.
— Добрый вечер, мастер Голицын, — начал я, удивленно рассматривая гостя. — Простите…
Юрий поморщился и с трудом прохрипел, перебивая меня:
— Позови… дядьку. Надеюсь… Он здесь.
— Конечно, — опомнился я и посторонился, пропуская гостя в дом. — Прошу, проходите. Сейчас.
— Спасибо.
Голицын вошел в гостиную, я же быстрым шагом направился в правое крыло. Но дядька словно испарился. Двери всех комнат были закрыты. Пришлось прибегнуть к силе. И небольшой хитрости. Я потер ладони, активируя свой дар, и по венам словно бы побежал огонь. Активировал способность «астральных двойников». И сквозь стены проступил силуэт человека с несколькими черными пятнами. Дядька никогда не говорил, что за грехи носит на душе. И мне всегда казалось, что он специально не пытается избавиться от них. Словно это напоминание о каких-то событиях.
А в следующую секунду я удивленно поднял бровь. Точка была в кабинете отца. Вернее, где-то рядом. Быстро подошел к двери, осторожно постучал в створку. И астральный двойник пришел в движение. Послышался какой-то приглушенный гул, а затем стук трости, тяжелые шаги и знакомый хриплый голос:
— Иду. Чего тебе?
— К нам гости, — ответил я. — Княжич Голицын. Он…
Шаги ускорились, дверь резко распахнулась, и я едва успел отскочить, чтобы край створки не сломал мне нос. На пороге стоял раскрасневшийся дядька.
— Где он?
— В гостиной, — я обернулся и пораженно замер. В комнате была астральная проекция Голицына, с черными пятнами. Но вместо привычного ровного белого цвета проекция мерцала, обретая по краям темный контур. А в районе ребер шло несколько длинных, быстро чернеющих полос. Это был дурной знак. И теперь я начал понимать, почему княжич был бледен. Да и причина испарины тоже стала ясна. У парня был болевой шок.
— Это еще что такое? — вырвалось у меня.
— Это значит, что дела плохи, — буркнул Петр, истолковав мои слова по-своему. Опираясь на трость, дядька быстро зашагал по коридору. Я последовал за ним.
Голицын сидел в кресле. И мне показалось, что в этот раз он был еще бледнее. Княжич тяжело дышал, то и дело утирая со лба испарину. И при виде этой картины Петр помрачнел.
— Что это с ним? — удивленно уточнил я, глядя на дядьку.
— Поплохело княжичу, — буркнул Юсупов. — Такое бывает. Давай-ка отведем его в кабинет твоего отца. А то как бы не пришла в дом беда.
— Почему в кабинет? Ему надо лечь. А еще нужна помощь лекаря…
— Много шума, юноша, — хмуро оборвал Юсупов и покосился в сторону окна, за которым раскинулся сад. — Идем. А то чую, пока я буду все объяснять, к нам гости нагрянут.
Глава 6
Свои и чужие
Спорить я не стал. В случае с дядькой это было бесполезно. Подошел к креслу и протянул ладонь Голицыну, который каким-то чудом оставался в сознании. Я помог ему подняться, подставил плечо, чтобы довести до кабинета. К чести княжича, он пытался мне помогать, с трудом переставляя ноги. Но выходило скверно. Был бы Голицын не таким крепким, то я попробовал взвалить его на плечо. Но думаю, что сил на такой подвиг у меня бы не хватило.