— Интересный сон, — произнес я, сонно зевая. — И на самом интересном месте…
— Это был не сон, юный вождь. Это предзнаменование.
От неожиданности я вздрогнул и глянул в сторону, откуда шел звук. Облегчённо выдохнул: на широком экране телевизора, который стоял на тумбе, напротив кровати, шел какой-то фильм. Видимо, вчера я слишком устал и заснул, оставив ящик работать.
Нашел пульт, выключил телевизор и направился в ванную. Пора собираться на работу. Хорошо, что сегодня пятница. Выходные уже близко.
Быстро умылся, наскоро оделся в свежий костюм, сунул пухлый ежедневник в парусиновую лекарскую сумку, которую носил на плече, и вышел из комнаты. На первом этаже, в гостиной меня уже встречал дядька, Петр Юсупов.
Глава 3
Трудовые будни
Родственник сидел за столом и пил чай. Рядом с Петром, на краю, лежала стопка газет. От «Имперских ведомостей» до «Мистики и необъяснимого». Впрочем, сейчас эти новости дядьке Петру были без интересу. Все внимание мужчины занимал телевизор, где на одном из каналов уже шло какое-то шоу. В студии были установлены две трибуны: красная и синяя. За первой стоял представитель Государственной думы от монархистов с рыжей порослью на лице представитель Синода в белой рясе и два каких-то мужчины. За синей было четверо людей в строгих пиджаках с гербами промышленных организаций. Собравшиеся в студии горячо о чем-то спорили. Но о чем я не понял. В студии стоял такой гвалт, что разобрать слова были невозможно.
Заметив, что я спустился, дядька отвлекся от просмотра шоу и обернулся ко мне:
— А, проснулся уже. Садись, чай готов. Я вон, гренок нажарил.
Он кивком указал на стол, где стояли чайник, пустая чашка и блюдце с ворохом обгорелых ломтей хлеба. Про вчерашнюю так и не случившуюся ссору дядька, по своему обычаю, не вспомнил.
— Благодарствую. Надеюсь, кухня цела? А не то Любавушка будет недовольна.
— Она кухарка. И должна знать свое место, — воинственно вскинулся старик. — Или ты думаешь, что она может меня, представителя княжеского рода, отчитывать?
— Нет, конечно. Упаси Высший, — проговорил я, надеясь, что дядя не услышит в моем голосе иронии.
Любавушка была женщиной невысокой, со светлыми волосами, собранными в пучок на затылке, с россыпью веснушек на вздернутом носу и с вечной улыбкой на лице. Она казалась беззащитной и слабой лишь до того момента, как замечала на вверенной ей территории следы самоуправства дядюшки. Если последнее происходило, то кухарка становилась похожей на огромного рассерженного шмеля. И я был рад, что не буду присутствовать при ее сегодняшнем «полете» в сторону Петра.
Иногда мне казалось, что дядя намеренно портил посуду и оставлял на столе скомканные полотенца. Вероятно, ему доставляло удовольствие пикироваться со служанкой.
Я сел за стол, налил отвара, выбрал наименее сгоревший кусочек хлеба и кивнул в сторону телевизора:
— О чем сегодня вещают с утра пораньше?
— Да про Сеть эту вашу, — отмахнулся Петр.
Я удивлённо взглянул на экран, где стоявший за красной трибуной представитель Государственной думы вещал:
— Сеть принесет людям Российской Империи только зло. Мошенничество, срамные видео, продажу запрещенных вещей. И это только верхушка айсберга. Все это нужно немедленно запретить!
Выступал рыжебородый эффектно. В какой-то момент речи он так увлекся, что не уследил, как на уголках рта у него появилась белая пена. И в неверном свете софитов мне даже показалось, что в студию полетели мелкие бисеринки:
— Выражение «с пеной у рта» заиграло новыми красками, — ответил я и сделал глоток чая. Дядька неодобрительно фыркнул, показав, что шутку не оценил.
— Абсолютная чушь! Сеть — это передовая разработка, которая позволит людям получить доступ к знаниям со всего мира. Ещё скажите, что нужно вышки сотовой связи снести, — невозмутимо ответил оппонент за синей трибуной.
Как по мне, люди с противоположной стороны смотрелись на фоне рыжебородого образцом здравомыслия. Гладко выбритые, причесанные в дорогих черных пиджаках на лацканах которых были вышиты гербы.
Рыжебородый удивлённо уставился на собеседника, как будто оппонент сбежал из дома скудоумия:
— Конечно, юноша. Что за глупый вопрос? От этих ваших вышек исходит вредное излучение. Оно оказывает дурное влияние на мозг. И появляются мысли о вольнодумстве, или ещё чего хуже — о социализме.