Что-то заставило меня обернуться, чтобы успеть заметить открытые мертвые глаза того, кто стрелял. Они показались совершенно черными.
— Какой же все-таки вы несчастливый, — пробурчала Муромцева. — Влипли в эту ситуацию…
— В чем же заключается несчастье? — резко оборвал я девушку. — В том, что мы не пострадали? Вроде там на лужайке лежит не мое тело. И не ваше…
Я бросил на секретаря задумчивый взгляд и скривился.
— Может в этом вы и правы. Если бы пристрелили вас, то мне бы назначили другого секретаря. Кого-то более приятного и сговорчивого. У вас в организации наверняка есть кто-то…
— Не дождетесь, — фыркнула Виктория.
— … пусть даже кривой или горбатый. Я согласился бы на любого помощника, у которого нет такого скверного нрава как у вас.
Говорили мы негромко, но все же Лидия обернулась, наверняка уловив недовольный тон моего голоса.
— Мы уже почти пришли, — сообщила она, словно извиняясь.
Затем бросила осторожный взгляд на стрелка, но тут же отвернулась
Кабинет оказался на втором этаже шестого корпуса. Помещение было разделено на две комнаты. Первой была просторная приемная со столом, за которым, скорее всего, должна была сидеть Лидия.
Я же прошел к двери, на которой была закреплена табличка «Лекарь-душеправ Юсупов В. М». Усмехнулся, невольно отметив, что от практиканта до лекаря, пусть и под контролем куратора, которого мне назначат, я вырос за несколько месяцев. Потянул на себя створку и вошел в помещение.
Свежий белый халат уже висел на вешалке. На рукаве красовалась нашивка фонда с логотипом в виде двух ладоней, которые бережно держали сердце. Я помедлил, а потом уверенно снял пиджак и надел поверх рубашки халат. Тот оказался мне впору. Вдевая пуговицы в разрезы, я заметил вышивку на кармане в виде моих инициалов.
Кабинет с панорамным окном был просторным. Больше, чем тот, в котором я принимал пациентов Дельвига. Причем массивного стола для приема не было. Было два удобных кресла, которые стояли друг напротив друга. Между ним расположился низкий чайный столик. У стены напротив входа высились шкафы со стеклянными дверцами, в которых, очевидно, я должен был оставлять папки с данными пациентов. А из окна открывался прекрасный вид на парк. Я в очередной раз поразился тому, с каким размахом подошли к организации комплекса. Сюда переместили высокие деревья, которые тут наверняка никогда не росли. Сочная трава и аккуратные кустарники создавали красивый фон для дорожек, выложенных светлым камнем, и кованых лавок, который тянулись вдоль этих самых дорожек.
Я прошел на середину помещения. Обернулся. Лидия и Муромцева стояли в приемной. Коля же застыл у входа в кабинет, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь войти. Его сопровождающий маячил где-то за спиной коллеги. И глядя на раскрасневшегося дружинника, я постарался придать лицу благостное выражение. Потому что в память отчего-то пришли сказки про вампиров, которые не могут войти в помещение без приглашения.
— Проходи, — произнёс я и указал на одно из кресел. — Присаживайся.
Словно послушный зомби, парень выполнил мои просьбы. И я сделал знак Лидии, чтобы та закрыла дверь. Муромцева тревожно нахмурилась, но ничего не сказала. Но я заметил, как она переместилась к столику для ожидающих, который был совсем рядом со входом.
Дверь закрылась, и я сел в кресло напротив дружинника. Дружелюбно улыбнулся и активировал «астрального двойника», который возник рядом с Колей.
— Меня зовут Василий Михайлович Юсупов, — начал я. — Лекарь-душеправ. Несколько минут назад ты испытал сильный шок после того, как обезвредил одного из опасных пациентов. Это нормально. Ты ведь впервые лишил жизни, да?
Парень кивнул. И «астральный двойник» подтвердил, что дружинник говорит правду. Ни одно из немногих темных пятен не отреагировали. Да и новых, которые появились бы, вздумай парень солгать, не проступили.
— Так вот, Коля, — продолжил я, усиливая голос энергией. — Если бы ты этого не сделал, могли бы пострадать другие люди. Много мирных подданных империи.
— Почему? — глядя на меня, уточнил дружинник.
— Потому что вокруг были безоружные лекари и их помощники. Совершенно неспособные защитить себя, — спокойно ответил я. — И пациент мог бы застрелить еще кого-то. А если учесть, что пули были усилены способностями льда, они могли разорваться в толпе на осколки. И тогда жертв было бы еще больше.
Парень судорожно кивнул. И я терпеливо продолжил:
— Ты сделал все правильно. Спасал мирных людей, которые могли пострадать. Минимизировал жертвы. Так что тебе не в чем себя винить.