Зверобой. Белокорень тертый.
Я с удовольствием зажмурилась. Становилось легче. Надо же, уснула во время беседы… ага, прелестно…
– Т-тебе следует отдохнуть, – с упреком произнес эльф.
Надо бы спасибо сказать за отвар и пироги. И вообще… только не скажу. В силу паскудности характера и поддержания образа ради.
– Потом.
– Я тоже так подумал. Тебе еще в гильдию нужно, – он сел, положил локти на стол и, сцепив пальцы в замок, уперся ими в подбородок. Маншул потерся о ноги и заурчал. – Гворх в городской черте – это серьезно. Причем настолько старый. Эти твари не любят шума…
То кладбище было тихим, но… пожалуй, я соглашусь.
Отвар здорово прояснял мозги.
Матерый гворх довольно умен, чтобы нацепить безопасное обличье, но не настолько, чтобы долго прятаться. Все же в городе хватает и некромантов, и охотников за нечистью, да и вообще…
Я запечатала могилу, но не осмотрела кладбище на предмет гнезда…
И нарушила еще пяток пунктов, которые выйдут мне боком. Нет, все нарушают правила, поскольку не в силах человеческих объять необъятное, но на нарушения одних закрывают глаза, а вот другим приходится штрафные отчислять.
Я вздохнула. А Эль протянул мне сумку.
Чистую, мать его сумку… она такой была в первую неделю после покупки.
– Как…
– На границе всякое случалось, а слуг там нет, – эльф пожал плечами. – Я бы хотел сопроводить тебя. Гворх в городе – это действительно серьезно…
И я не стала возражать.
А еще мне нацепили на руку браслет. Серебряный. То есть, может, и не совсем серебряный, но красивенький. Листочки-веточки и цветочки с полупрозрачными лепестками. Камушки разноцветные…
Красота.
– Если… вы р-решите, что обязательства в-вас т-тяготят, достаточно будет отправить этот браслет… я п-пойму…
– Слушай, – я покрутила браслет, который, как ни странно, при всей моей нелюбви к побрякушкам, не мешал, – у меня к тебе будет ответная просьба, раз уж ты мой жених, но… настаивать не буду…
И кажется, начинаю понимать, почему он заикается и краснеет. Просить кого-то о чем-то жуть как неудобно. Но, видят боги, я справилась.
А эльф согласился. Вот так сразу взял и согласился, бестолочь ушастая.
Здание гильдии я покидала спустя два часа в весьма смятенном состоянии духа.
Нет, меня по-прежнему не любили.
Но к обычной нелюбви, к недоумению, которое я отчасти разделяла – среди некромантов мне с моим даром и нелюбовью к работе делать было нечего, – добавилось весьма откровенное презрение. Оно читалось во взглядах. Жестах.
В тоне благообразного Седрика, бессменного секретаря, который прежде не разговаривал со мной сквозь зубы, не говоря уже о том, чтобы заставлять трижды переписывать треклятый отчет.
И в гворха он не поверил. Трижды проверял клыки. И шипы уцелевшие.
Кости разве что не на зуб пробовал. Хмурился. Играл бровями и морщил благородный нос, горбинка которого сразу перестала казаться мне очаровательной.
– И чего ты хочешь? – мрачно поинтересовался он, убирая кости и клыки в ящик для мусора. – Денег все равно нет.
Почему-то для меня они если и находились, то нечасто, после долгого торга и понижения ставок до минимума.
– Оплаты согласно прейскуранту, – я выдержала холодный взгляд, – и правилам гильдии.
– Ты ее уже получила, – Седрик ткнул пальцем в копию контракта, который я подмахнула в прошлый свой визит.
Не глядя подмахнула. Мать его…
А ведь говорила тетушка, что не стоит верить людям. Палец Седрика уткнулся в предпоследний пункт. А я поняла, что зря вообще сюда заглядывала.
И не только я.
Эльф, державшийся рядом с видом независимым и даже непричастным, взял бумагу. Пробежался взглядом. Хмыкнул. И заметил:
– Мне представлялось, что гильдия была создана именно для того, чтобы отстаивать интересы ее членов, а не составлять бумаги таким образом, что они явно данным интересом противоречат.
Ага…
И ведь не пожалуешься, сама подписалась извести шалунов, шептунов и иную нежить, угрожающую покою граждан. Стоило прежде подумать, отчего столь простой контракт не нашел исполнителя.
Для меня придержали. Но за что?
И главное… Седрик пыхтит, но взгляд не отводит.
– Контракт выполнен, – Эль протянул бумаги, а маншул оскалился и заворчал. – Будьте добры отметить…
Седрик насупился, но печать шлепнул. И подпись свою поставил. И…
– Согласно уложению, все трофеи, добытые во время выполнения контракта, принадлежат исполнителю, – меланхолично заметил Эль. И забрал останки несчастной нежити. Вместе с контейнером.
Седрик возражать не стал. Я тем более. Душила злость.