Временной.
Все-таки продолжительность жизни у наших рас несопоставима.
Однако что-то там произошло.
То ли война, то ли страсть, которую воспели в балладах, но… он полюбил ее, она его, и боги снизошли к молитвам, позволив двум сердцам воссоединиться в вечности.
А против богов и эльфы выступать не смеют.
И отныне, если случится какому эльфу втюриться в существо другой расы, да так сильно, что образумить несчастного не получалось, он объявлял о начале подготовки ритуала, который и должен был разрешить сомнения окружающих.
Ну да… ритуалы и эльфы… эльфы и ритуалы…
Созданы друг для друга.
— В жертву меня принести собираешься?
— П-простите? — Эль моргнул. — Н-нет… взыскующие отправляются в храм и молят богов о милости. Боги или снисходят, или нет, но… до храма вряд ли дело дойдет.
Я вытащила иглы.
Все же добычу следовало осмотреть, составить акт, благо, понятой у меня имелся, а заодно ведомость на оплату по верхней границе: пусть гильдия сама потом старосту трясет. Они долги выбивать умеют, а я девушка слабая…
…и десять процентов не просто так отчисляю.
— Дело в том, что… — Эль сглотнул и подался вперед. — Гворх?
— Он самый.
— И матерый, — он осторожно поднял иглу и понюхал. — После спячки вышел… яд настоявшийся… сколько за него хочешь?
— Да я…
…в гильдию сдам, там все берут, правда, дают в лучшем случае две трети от нормальной цены, зато оптом.
— Двести за одну…
— Серьезно?
Про две трети это я, похоже, слегка погорячилась.
Эль пожал плечами:
— Гворхи мало где водятся, а чтобы и матерый, и иглы полные, так в принципе редкость. Ваши станут ломать, половину материала попортят. Его ведь откачивать надо осторожно, чтобы не вступил в контакт с воздухом.
Двести…
…нет, деньги у нас были. И те, что Эль перечислил на заре нашего знакомства, и другие, его матушкой за маншула выплаченные… но двести… за одну иглу.
— Согласна.
И леший с ней, с ведомостью.
— Идет. Так что там с храмом?
…эльфы не могут напрямую противиться воле богов, как и обойтись без церемоний. Вот они и объединили одно с другим. Теперь пара, ищущая высшей милости, должна была пройти через ряд испытаний, доказывающих серьезность их намерений, и самым главным являлся период, скромно названный «светом ожидания».
— Сколько лет? — уточнила я, пересчитав иглы.
Две Эль забраковал.
Маловаты.
И пусты будут.
И я не спорила. Еще одна оказалась сломана… в общем, и для гильдейцев хватит.
— Двенадцать, — потупившись, признался эльф. Правда, играть скромность у него получалось плохо. Нет-нет, да косил в сторону сумки. — Совет настаивал на столетнем сроке…
…что решило бы проблему кардинально, ибо сравниться с эльфами в долголетии могли, разве что, легендарные драконы.
— …однако возникли разногласия… и срок сократили.
— Ага…
Я вытащила клыки, ошметки кожи и пару костей, одну из которых Эль придвинул к себе, сказав:
— Четыреста.
За какую-то обугленную кость?
Он серьезно?
Или решил побаловать грядущую невесту?
— Это же осколок пястной кости с железистым бугром, — пояснил он, тыкнув в почерневший уголок. — Почти неповрежденным. Возможно извлечь живую ткань и попробовать пересадить ее в стабилизированную среду.
В среду, значит. Еще один экспериментатор. Помнится, мой бывший тоже все бредил наукой, мол, за ней будущее и вообще… а в жизни при университетских лабораториях остаются лишь те, у кого связи имеются. Суровая правда, мать ее… С другой стороны, мне-то что? За четыреста золотых пусть хоть в вазу сажает.
— Подобные эксперименты проводились. Моему наставнику удалось вырастить чешую горного варраха из ошметка шкуры… и еще кость… и ногти, и даже мышечную ткань.
— Забирай.
— Позволишь? — он снял с полки колбу.
Почти целую и, что куда актуальней, почти чистую. Понюхал. Вздохнул. Оглядевшись, потыкал пальцем в связки трав. Ага, на кухне Грета хранит лишь то, что безопасно.
Относительно.
Волчанка в супе никому здоровья не прибавит, но я искренне надеюсь, что сестрица не ошибется однажды.
Волчанки он и сорвал.
И еще темнокорня, который отщипнул махонький кусочек. Выгреб из горшка жира, обыкновенного, свиного, на котором Грета картофельные блины жарит. Смешал, кинув какое-то заклятье.
Пробормотал что-то на высшем… и тут уже не заикался, что характерно.
— Я возмещу, — эльф размешивал топленый жир с травами моей любимой вилкой. — Просто иначе я ее до дому не донесу… если бы я знал, что ты настолько сильна, чтобы… на гворха обычно выходят как минимум боевой тройкой.
Я возгордилась.
Почти.
— Да ладно…
…за его золото я новую вилку куплю. И даже две.
Если преодолею лень вкупе с хандрой и доберусь-таки до рынка. Заодно и пледиком можно озаботиться. Розовым… и новым томом похождений прекрасного орка… или еще кого-нибудь, прекрасного и по-книжному безопасного.
— Благодарю… я п-поражен в-вашей храбростью…
Опять переклинило.
Ошметок уха не произвел на эльфа особого впечатления. Вывод? В ушах гворха нет алхимически ценных ингредиентов.
— …и д-для м-меня б-будет честью, если…
— Погоди, — я махнула. — Не маячь…
Пирожные переварились, и мой желудок заурчал, напоминая, что фрукты и взбитые сливки — совсем не то, чем стоит восстанавливать силы.
— Значит, ты хочешь, чтобы я побыла твоей невестой… на ближайшие двенадцать лет?
Он поклонился.
Ага, будем считать, что это согласием.
— И что мне нужно будет делать?
— Н-ничего…
Тут я не по верила. И Эль понял. Вздохнул. Сунул ошметок кости в жир, впитавший уже с дюжину составляющий, в число которых вошла и поваренная соль, и сушеные крылья иглозубки, которым на кухне совершенно точно делать было нечего.
…с Гретой эльфа сводить нельзя.
Любовь любовью, но двух алхимиков этот дом точно не выдержит.
— В-вы… д-должны б-будете п-почтить своим п-п-присутствием…
— Успокойся, — я дотянулась, благо кухонька была небольшой, — мне просто надо знать, на что я подписываюсь…
…на семейные завтраки дважды в год.
И праздник Преломления, который я должна буду встречать с потенциальной родней. А ей мое присутствие — тут и гадать нечего — особой радости не доставит.
Пара испытаний.
— Н-ничего оп-пасного… д-дань т-традиции…
Эль покраснел.
А красный эльф выглядел донельзя жалко.
— И поход в храм, — завершила я. — Через двенадцать лет.
Он же кивнул и, присев на табурет, который опасно покачнулся и заскрипел, напоминая, что не так давно разменял третий десяток лет, а для домашней мебели сие срок и падать на него вот так, — в высшей степени неблагоразумно.
— Б-боги п-просто… не с-снизойдут… так бывает. Часто, — Эль потер глаза. — Я п-понимаю, что это в-выглядит не п-правильно, но… если вы вдруг согласитесь… даже не двенадцать лет, а… п-пока не встретите кого-нибудь, кто… изъявит ж-желание ввести в-вас в… дом…
И опять краснеет.
— Не встречу, — махнула я.
— Почему?
— По кочану. Можно, по кочерыжке, — я пересчитала оставшиеся куски нечисти. Надо было аккуратней за собой убираться, а то ж опять в Гильдии придираться начнут.
Там меня не любят.
Нет, если подумать, меня нигде особо не любят, но в Гильдии делают это как-то слишком уж активно. И я даже знаю почему… не стоило обзывать бывшую подругу нехорошим словом.
…да и половину сказанного тогда, в запале, я по нынешнему уму не стала бы озвучивать.