Леди Алауниэль людей недолюбливала, пусть и предпочитала об этом помалкивать из соображений исключительного воспитания и политической целесообразности. Но видят Светлые боги, порой терпение ее, немало тренированное воспитанием супруга и сына, подвергалось ужасающим испытаниям.
Как вот сегодня.
Нет, в следующем году мероприятие стоит сделать закрытым.
Для избранных.
– Дорогой, – обратилась леди Алауниэль к сыну, который шел по правую руку, но дистанцию, подобающую его положению, не держал. Он то и дело забывался и отставал на пять шагов, что могло быть истолковано превратно – леди Вилиниэль, встреченная якобы случайно, всенепременно пустит слух о сыновней непокорности или даже, упасите Боги, о ссоре… вечно она все преувеличивает. А порой мальчик подступал слишком уж близко, демонстрируя неприглядную эмоциональность.
И задумчивый какой.
Отрешенный.
Быть может, влюбился? Леди Алауниэль нахмурилась, но вспомнила, где находится.
– Дорогой, – повторила она очень ласково, и Тири вздрогнул. – Ты не приболел?
– Я здоров.
Какая граничащая с грубостью краткость. Неужели забыл о том, что отвечать старшим надлежит почтительно и подробно, но не забывая о границе, которая отделяет вежливость от болтливости.
И все-таки мальчик у нее получился неудачненький. Не хватало ему ни величественной сдержанности отца, ни изысканной красоты Хрустальной лилии. И умом не отличался, наставники с ним намучились…
– Дорогой, ты ведь помнишь, где мы находимся? – тон леди Алауниэль был мягок.
Обманчиво мягок.
– Да. Забудешь тут…
Леди Алауниэль нахмурилась.
Все же не следовало привозить его в город. Мальчик слишком юн, подвержен тлетворному влиянию, а какое еще влияние могут оказывать люди? А еще эта нелепая его идея о самостоятельности… леди Алауниэль прекрасно известно, что самостоятельность – не для ее сына. И естественно, она постарается донести эту мысль до Тири. Но дома. Выяснять отношения на людях – удел людей.
– Тогда, будь добр, улыбнись. Нет, дорогой, не так. Улыбнись непринужденно. Помнишь, я тебе говорила потренировать непринужденную улыбку перед зеркалом. Ты тренировал?
Она обращалась к сыну ласково, стараясь, чтобы не прозвучало в тоне ее и намека на недовольство.
– Недостаточно… твоя улыбка выглядит несколько вымученной. И люди могут принять это за оскорбление. Крайне обидчивые существа. Ничего, мы вернемся домой и потренируемся вместе.
Леди Алауниэль ободряюще коснулась руки сына.
И тот покраснел.
А левое ухо дернулось… вот снова! Сколько уж она обращалась к целителям, но все без толку! Твердят, будто мальчику ее нужен покой и нервный тик сам пройдет. А один, особо наглый – верно, не обошлось без человеческой крови, и не будь он столь известен, леди Алауниэль не переступила бы порог его дома – смел утверждать, что она задушила мальчика заботой.
Не задушила.
Окружила.
– Все будет хорошо, – леди Алауниэль коснулась щеки, жест почти неприличной близости, но рядом никого из знакомых не было, а секретарь промолчит. – Мама тебя не оставит…
Сын вздохнул.
Она хотела добавить что-то еще, про гномов, кажется, вернее, про целебные их источники… или про орочьи грязи… в общем, важное, когда внимание ее отвлек секретарь. И способом таким, который заставил леди Алауниэль усомниться в разумности своего выбора. Она ведь изначально сомневалась, стоит ли принимать полукровку на столь ответственную должность, но рекомендации были хороши, а секретарь нужен. И до сего дня служил он безупречно… а тут вдруг взял и рывком сдернул леди Алауниэль с тропы.
И сам вперед шагнул.
Немыслимая наглость!
Она ведь едва не упала! И упала бы, когда б не Тири, успевший подхватить. Все же мальчик не до конца потерян. Просто леди Алауниэль следует приложить больше сил к его воспитанию.
– Не бойтесь. Барсик смирный, – раздался низкий голос, который леди Алауниэль сразу не понравился.
Как и его обладательница.
Но леди Алауниэль была слишком хорошо воспитана, чтобы выказать свое недовольство прилюдно.
– Лагаст, – произнесла она тоном столь мягким, что секретарь вздрогнул.
И отступил с дорожки, а пред очами Хрустальной лилии предстала картина удивительнейшая в нелепости своей.
Первой, на кого она обратила внимание, была как раз-то девица. Естественно, человек. На нынешней выставке людей было множество, как среди посетителей, так и среди участников. Наивные, полагали, будто бы их питомцы способны составить конкуренцию воспитанникам благородных эльфийских семей. Нет, как раз к кошкам у леди Алауниэль претензий не было.