– Тебе уже лучше? – сестрицу запах, похоже, нисколько не беспокоил.
Вооружившись ведром и кисточкой, благоразумно привязанной к ручке швабры, она пыталась покрыть котика целительною мазью. Котик же в свою очередь протестовал, как умел, а умел он громко.
С переливами.
Кошачий вой заглушал ласковый Гретин голос.
– Ну же, дорогой, это совсем-совсем не больно…
Котик выгибал спину. Бил лапами по кисточке и швабре, швабра тряслась, смесь разлеталась по всей кухне…
– Котика подержишь? – Грета ведро отставила. И кисточку убрала.
– Нет.
– Я одна не справлюсь.
Она никогда не справлялась одна.
Котик уставился на меня. Единственный глаз его пылал праведным гневом, а из приоткрытой пасти текла слюна. Я же в свою очередь обратила внимание не столько на слюну, сколько на клыки и когти.
– А… – Грета тоже взглянула на когти и поняла, что котик будет биться до последнего. – А… ты можешь его упокоить?
– Совсем?
– На время. Чтобы я его намазала. И глазницу промыть надо. Слушай, у тебя ведь по целительству отлично стоит! Подлечи…
Котика мне было искренне жаль. Да и вряд ли мой отказ поспособствовал бы возвращению денег. А с целительством у меня и вправду неплохо получалось. Для некроманта. Во всяком случае, знала я одно заклинаньице, способное погрузить котика в беспробудный сон на суток этак на трое. Правда, аккурат на кошках его не пробовала, но все когда-то бывает впервые.
К удивлению своему заклинание сработало.
Глаз потух. А котик завалился набок.
– Помой его сначала, – посоветовала я сестрице.
А спустя полчаса обнаружила себя стоящей у корыта. Вот никогда не могла понять, как это у нее получалось?
– На голову лей аккуратно, – Грета была рядом, выполняя самую ответственную часть работы: она держала бессознательному котику голову. – Чтобы в уши не попало, а то ведь с отитом баллы снимут… и вообще, может, ты ухо зашьешь?
Шить там было нечего.
Котика мы мыли долго, да и то я не была уверена, что удалось смыть всю грязь.
– А теперь клади его на стол! – Грета от нетерпения приплясывала. Что и говорить, эксперименты моя сестрица любила всей душой, мне же оставалось радоваться, что ныне экспериментировать будут не на мне. – Он точно спит?
– Точно.
Пустую глазницу я промыла.
И клещей поснимала, хотя и не сомневалась, что обработки Гретиной мазью они точно не выдержат.
– Знаешь, – Грета наносила свое чудо-средство щедрым слоем, – я вот что подумала… давай назовем его Барсиком?
– Зачем?
– Ну… надо же как-то его назвать, а Барсик – это самое что ни на есть кошачье имя… слушай, а морду мазать?
– Не знаю.
Барсик спал.
– Если не мазать, то… как-то не так выйдет, – Грета с сомнением осматривала кошачью морду. И я, подумав, согласилась, что да, выйдет определенно как-то не так. Пушистый кот с плешивой мордой.
– Мажь. Только аккуратно.
– И без тебя знаю…
Следующие два дня прошли в благословенной тишине, что не могло не насторожить. Грета самозабвенно улучшала состав зелья, желая не только восстановить бедному Барсику шерсть, но и придать ей необычный окрас. И на сей раз вдохновение накрыло сестрицу с головой.
Я не мешала.
Признаться, я старалась вовсе не показываться на кухне, поскольку вид ее, разгромленный, наполненный разнообразными ароматами, ни один из которых не способствовал аппетиту, ввергал меня в тоску… а еще и деньги закончились.
Они вообще имели обыкновение заканчиваться как-то слишком быстро. И хотя тетушкины уроки прикладной экономии не пропали даром, но даже она, женщина во всех смыслах достойная, не умела обходиться вовсе без денег.
Крупы, той самой, ненавистной перловой, почти не осталось.
И муки. Не говоря уже о яйцах, масле и молоке, которое в скором времени грозило перейти в разряд предметов роскоши. Все шло к тому, что рано или поздно, но мне придется покинуть пока еще уютный – запахи с кухни уже просачивались на второй этаж – домик и заняться поисками работы.
Естественно, мысль об этом не успокаивала.
И когда раздался стук в дверь, я с надеждой подумала, что работа сама меня нашла…
Не работа.
За дверью стоял эльф.
Тот самый.
Как же его… Тинтониэль… Танитониэль… или еще какой-то там «эль»? Не суть важно, главное, что делать этому «элю» в нашем захолустье было совершенно нечего.
– Здравствуйте, – сказал он низким голосом, от которого у меня волосы на затылке зашевелились. Или не от голоса, но от какого-нибудь котикова подарка? Думать о блохах не стоило, потому что шевеление моментально перешло в зуд.