Ия приподняла покрывало. Пёс прижался к стенке и ско- сил на неё круглый янтарный глаз. И тут Ия увидела на его правой лапе кровь.
- Ай-ай-ай! У тебя нога болит, тебе больно… Сейчас!
Она побежала на веранду и, вернувшись оттуда с белой холщовой тряпицей в руках, полезла под кровать.
Пёс оказался послушным: когда Ия перевязывала рану, он лежал на боку и шумно сопел.
Потом Ия взяла из буфета кусок булки.
- На, возьми! Вкусно! - поманила она пса.
Пёс мельком взглянул на неё, но с места не тронулся.
- Что ж ты, трусишка!.. Как тебя зовут?.. Бобик? Да?.. Нет?.. Шарик? Джек?..
Пёс мотнул головой.
- Джек! - обрадовалась Ия. - Джек… Восьмёркин. Джек Восьмёркин! На! - И она бросила кусок псу.
Собака на лету цапнула кусок и, лязгнув зубами, проглотила его.
- Мало… Джек ещё хочет…
Она много раз ходила к буфету. Джек поедал куски батона, колбасу, пил из консервной банки молоко…
Когда пришла Екатерина Павловна, Ия мокрой тряпкой смывала следы, оставленные Джеком на полу.
- Что это? - удивилась Екатерина Павловна.
- Мамочка, ты ведь не будешь сердиться, правда? - уронив тряпку на пол и избегая взгляда матери, произнесла Ия.
Екатерина Павловна нахмурилась: было ясно, что дочь напроказила.
- Ты мне объяснишь, что всё это значит? - преувеличенно строго спросила она.
- Ты не будешь сердиться, да? - Ия медленно подняла глаза на мать.
В них было что-то заискивающее, виноватое, и Екатерина Павловна промолчала.
- А у меня есть Джек, мамочка! - осмелев, сказала Ия и умоляюще добавила: - Только он больной и его трогать нельзя.
Екатерина Павловна подошла к кровати, заглянула под неё и, увидев тощего, кудлатого, ещё не обсохшего пса, простонала:
- Ну что мне с тобой делать!
- Он хороший, мама…
- Посмотри, какой он грязный, - возразила Екатерина Павловна, опуская покрывало. - Может, он заразный. И где ты его откопала?
- Он сам откопался. Он больной. Я его лечу.
- Нет, нет… Неизвестно, чья собака. Зачем она нам?
- Джек больной, мама! - требовательно сказала Ия. - Разве можно больного на улицу?
- У тебя все больные! - Екатерина Павловна махнула рукой и снова взялась за покрывало.
- Мама! - Ия неожиданно юркнула под кровать, решив защищать своего Джека.
Екатерина Павловна растерялась:
- Что ты, доченька?
Из-под кровати прямо на неё смотрели потемневшие глаза дочери. Гнев и страх были в них. По щекам девочки текли слёзы.
- Ну ладно, - уступила Екатерина Павловна. - Только надо хорошенько вымыть его… этого твоего Джека…
Спустя несколько дней Ия и Джек стали такими друзьями - не разольёшь водой: куда она, туда и он. Ия купается, повизгивая от удовольствия, - Джек ждёт её на берегу, нетерпеливо гавкает, суёт лапы в воду, но плыть за Ией боится: не нравятся ему озорные волны; Ия вместе с пионерами слушает сказки вожатой - Джек лежит рядом, положив морду на лапы, и посматривает на Ию. Ни одна игра не проходит без его участия: разрезвившийся Джек прыгает, кувыркается, бегает за ребятишками, оглашая лаем двор.
Однажды во время игры ребят во двор вошёл незнако- мый человек в порванной рубахе и измятых грязно-синих штанах.
- Мальчик?! - хрипло пробасил он и, тряхнув растрёпанной рыжей шевелюрой, нетвёрдыми шагами направился к Джеку. - Вот ты где, мерзавец!
Джек как-то сразу съёжился, беспокойно замотал во все стороны головой, а потом, поджав хвост, потрусил к крыльцу.
- Я тебе сейчас покажу! - - Рыжий снял ремень.
Но Джек успел спрятаться под крыльцо.
- Не трогайте моего Джека! - закричала Ия на рыжего и преградила ему путь к крыльцу.
Тот от неожиданности отпрянул, не мигая посмотрел на девочку и вдруг пьяно расхохотался:
- Какой он Джек? Мальчик он. Ясно? - Рыжий громко икнул. - И по какому праву он твой? По какому?.. - Голос его натужно задребезжал. - Брысь, малявка! Сопливка!
После больших усилий рыжий выволок пса из-под крыльца и, отстегав его ремнём, увёл с собой.
Вечером Ия плакала: ей было очень жалко Джека.
А ночью ей приснилось, будто идёт она по лесу, крупные ягоды на ходу срывает и бросает в корзинку. И вдруг из густого, тёмного куста навстречу ей выбегает рыжий дядька, босой, в изодранной рубахе. В руках у него толстая верёвка и суковатая палка. Он захохотал на весь лес так, что в ушах стало больно, и страшно прошипел: «Вот я тебе сейчас!..» Хотела она позвать кого-нибудь на помощь, но вместо крика изо рта вылетел всего лишь слабый комариный писк. Тогда Ия бросила корзинку и попыталась бежать, но ноги не слушались её. А рыжий хохотал, противно шипел и приближался к ней. Вдруг откуда-то появились два милиционера. Один взял её на руки, а другой схватил рыжего и верёвкой привязал его к дереву. Со злости глаза у рыжего выпучились, а грязные ногти превратились в огромные когти. Ры- жий завизжал по-собачьи и стал скрести когтями дерево…