Было еще рано, рассвет только занимался, и белка не успела обшарить все свои владения. Ночуя в пустом дупле, за ночь она сильно проголодалась, а потому, найдя первую попавшуюся ель с нераскрывшимися шишками, принялась за еду, роняя крошки под стол. Тут-то ее, из-под стола, и обнаружил Звонкий, стал звать хозяина…
Разглядывая в руках мягкого теплого зверька, Семен покачал головой:
— Метил в глаза, а попал в живот. И почему это я всегда начинаю волноваться, когда целюсь? У Гошки этого не бывает. На днях он принес девять белок и всем попал в одно и то же место — в голову.
Первая добыча окрылила Семена. У него уже выработалась своя примета: если первый выстрел удачный, то и вся охота в этот день будет удачной.
Он прибавил шагу, заломил шапку и пошел прямым ходом к Хрустальному ключу, куда послал его отец. В ложке, в километре от головы ключа, Семен увидел большую наледь, разлившуюся по кустам, а вокруг наледи — звериные следы, глубокие, напитанные водой.
— Звонкий, сюда!
Но собаки уже не было, она куда-то исчезла.
Подойдя к наледи, Семен увидел любопытную картину. В том месте, где выбуривала вода, будто в ведре, кишмя кишела мелкая рыбешка, мальки. Площадка вокруг естественной проруби была вся обтоптана. На подходе к этой площадке виднелись следы, похожие на кошачьи.
«Так вот оно что! — стал соображать юный Векшин. — Ручей сковало льдом, накрыло толстым слоем снега, в воду прекратился доступ кислорода, рыбе стало душно, и она вся устремилась к проруби. Куница пронюхала это и ходит сюда как в столовую, лапкой выгребает рыбу… Жирная должна быть зверюга, мех лоснящийся. Шкурка будет почище, чем у Гошки!»
— Звонкий, Звонкий!
Куда там! Его и след простыл.
Перейдя ложок выше наледи, Семен сделал возле него полукруг и обнаружил след Звонкого. Собака широкими прыжками умчалась за куницей к угрюмому ельнику, окруженному редким соснячком.
— Вот в ельнике-то я тебя и возьму! — сказал парень, разгораясь охотничьей страстью. — Теперь ты от меня никуда не уйдешь. Хоть в самую густерьму заберись, а все равно разгляжу, не иголка.
И он быстро помчался на лыжах за собакой, ушедшей по звериному следу.
Вскоре Звонкий дал о себе знать: тявкнул в ельнике раз, два. И замолк. Потом тявкнул в другом месте. И опять замолк.
«Что же это? — подумал парень. — След потерял, что ли? Словно бегает по лесу и спрашивает зверя: где ты, где ты? Однако не было еще случая, чтобы Звонкий ошибался, терял след и брехал зря. Тут что-то другое…»
Вспомнив совет отца, Семен решил не терять следа куницы. Собака вгорячах может и ошибиться, а человек должен ей помочь, вовремя подсказать, что делать, если зверь окажется хитрее пса. А пес, конечно, горячился. Видно было, что зверька он застал у проруби врасплох, тот очень торопился в ельник; удирая от опасности, он не бежал, а отмахивал саженками.
Ельник, куда привели следы, был не больно густой. Елки не жались друг к другу от холода. Все они были тепло одетые, в широких и длинных шубах, лежавших подолами на снегу. Семен без затруднения определил, где куница взобралась на дерево, где спрыгнула. Ага, она сидела вот на этой густой мягкой пихте. Хитрая тоже. Пихта не так жестка и колюча, как ель. И пихтовый запах куда острее, ароматнее запаха прочих деревьев. Однако Звонкий не дал зверьку в дорогой и теплой шубке засидеться здесь. Он залаял. Куница махнула с одного дерева на другое, на третье, спрыгнула на снег, подразнила пса, вызвала на погоню, а сама снова вскарабкалась на дерево. Тут тоже Звонкий лаял. И снова в дураках. Куница, видно, не любит, чтобы ее беспокоили.
Теперь лай Звонкого раздался где-то далеко. Пес лаял упорно, настойчиво, призывно. Зверек, должно быть, решил после большого пробега сделать основательную передышку и смирился с назойливым приставанием разгоряченного пса. Пусть, мол, брешет под деревом, зовет охотника, а я тем временем соберусь с силами и обмозгую, как мне действовать дальше. Мне не страшна собака, а страшен охотник. А его-то я увижу, услышу издалека. Ведь не первый раз на своем веку мне приходится уходить от преследования. Посмотрим, кто кого перехитрит.
Чтобы поспешить на призыв собаки, Семен пошел напрямик, без следа. Расстояние между ним и Звонким быстро сокращалось. Но вот пес снова замолк. Охотник постоял, послушал. Лай больше не повторился. И парню пришлось снова отыскивать след куницы, чтобы идти по нему. А когда он добрался до старой бортевой сосны, где куница делала передышку, тут уже никого не было.