— Вы совершенно правы, — воспользовался Петро секундной паузой, — говоря о временных э-э… непорядках в операциях с драгоценностями. Отдельные наши чиновники не понимают той простой истины, что карман немецкого коммерсанта есть в то же время и карман государства.
— О-о! Как справедливо сказано! — Кремер многозначительно поднял палец.
“Тебе только дай, сам черт потом не вырвет”, — подумал Петро и продолжал:
— Именно это я и хотел подчеркнуть перед тем, как условиться о продаже еще некоторых драгоценностей. Вовсе не нужно, чтобы чинуши узнали о характере наших с вами сделок. Это было бы невыгодно ни мне, ни вам…
Кремер стал совсем другим — теперь он был похож на прекрасно выдрессированную легавую, которая почуяла запах дичи и сделала стойку. Ноздри старика раздувались, в глазах замигали хищные огоньки. Ювелир потер руки и сладким тоном сказал:
— Это изъятое на Востоке золото там, на месте, очень дешево. Надеюсь, вы не станете требовать от старого и бедного ювелира слишком много за него? К тому же секретность сделок…
“Сквалыга!” — подумал Петро. Ему давно уже надоел этот разговор, противно было не только торговаться, даже глядеть на Кремера. Но поддаваться было нельзя — старый пройдоха быстро скрутил бы его в бараний рог.
— В конце концов меня мало беспокоит, будете ли вы афишировать наши сделки или нет. Просто это может повлиять на их дальнейший ход. И вообще такого рода делам реклама только вредит.
— Ха-ха… — проскрипел ювелир. — Я давно уже понял вас, молодой человек. Короче — мы достигнем согласия, если моя фирма получит тридцать процентов скидки от оптовой цены.
— Что?! — возмущенно поднял брови Петро.
— Фирма имеет слишком хорошую репутацию, чтобы рисковать ради какой-то мелочи.
— И пятнадцати процентов будет даже слишком много, господин Кремер. Кроме того, я помню ваши слова о том, что каждый порядочный немец…
— Двадцать пять… — замахал руками ювелир.
— Двадцать — мое последнее слово!
— Ладно. — Старик обошел вокруг стола, сел на свое место. — Но при условии, что товар удовлетворит нас.
— Я не собираюсь навязывать вам всякий хлам. Вы можете приобретать лишь то, что будет устраивать фирму.
— Когда я увижу товар?
— Хоть сейчас, — похлопал Петро по небольшому кожаному саквояжу.
— Как! — подскочил ювелир. — Вы носите драгоценности с собой? В такое тревожное время?..
— Именно поэтому, — улыбнулся Петро. Он вытащил из саквояжа шкатулку, искоса наблюдая за тем, как руки старика потянулись к ней. — Я знаю, вас трудно удивить, но кое-что тут есть…
Кремер склонился над шкатулкой. Долго рассматривал драгоценности. И когда, наконец, нашел в себе силы оторваться от шкатулки, то с уважением уставился на гостя и сказал:
— Воистину вы явились сюда из волшебной сказки, молодой человек!
— Я давно уже вышел из детского возраста, но даже в те далекие годы не увлекался сказками, — улыбнулся Петро. — Меня интересуют деньги!
— Оптом? — спросил ювелир.
Петро кивнул.
Прошло по крайней мере три часа, пока они достигли согласия. Кремер торговался за каждую марку, бегал по кабинету, хватался за голову и совсем заморочил Петра, который представлял себе владельца солидной фирмы респектабельным человеком. Все же каждый остался доволен заключенной сделкой. Петро радовался тому, что он выручил много больше, чем предполагал Заремба; Кремер же был счастлив, что в нынешние тревожные времена ему удалось так выгодно вложить деньги: что ни говори, а золото всегда остается золотом!
— Надеюсь, — сощурил глаза ювелир, — вы понимаете, что сразу рассчитаться фирма не сможет. Во всем городе не найдется сейчас коммерсанта, который смог бы сразу оплатить все это наличными. Могу предложить треть деньгами, остальные — надежными гарантированными векселями.
— Я деловой человек, господин Кремер, — возразил Петро, — для предстоящих сделок мне нужны деньги. Простите, но там, где я работаю, ваши векселя стоят не больше, чем мыльный пузырь. — Ювелир сделал вид, что обиделся, но Петро не обратил на это внимания. — Да, мыльный пузырь… И не забудьте, мы условились — двадцать процентов валютой.
— Этот человек заставит вылететь в трубу, — состроил гримасу ювелир. — Но все же вам придется немного подождать. Деньги на улице не валяются.
— Сколько?
— Около недели.
Увидев, как недовольно поморщился клиент, хозяин сочувственно произнес:
— Я вас понимаю: в чужом городе… скверная гостиница… одиночество… Вот что, — предложил он, подумав немного. — Не лучше ли вам поселиться у меня на это время? Во всем доме — лишь я, дочь и экономка. Надеюсь, вы понравитесь моей Лотте…