Фашистское командование старалось задержать наступательные операции советских войск, добиться стабилизации на фронтах. С этой целью из оккупированных районов Франции, Бельгии, Чехословакии на Восточный фронт перебрасывались свежие части. Второй фронт оставался миражом — гитлеровские генералы имели полную возможность ввести в бои против Советской Армии значительные резервы.
Огромное значение в этих условиях приобретала разведывательная работа в тылу врага, а главное — сбор данных о передислокации фашистских частей. Катря Стефанишина оказалась на переднем крае.
Каждое утро, ровно в восемь, она уже сидела за своим маленьким столиком в приемной военного коменданта железнодорожного узла. Скромно, но со вкусом одетая, с тяжелой каштановой косой, удивительно большими черными глазами и мягкими, выразительными чертами лица, девушка сразу привлекала к себе внимание, и возле нее всегда толпились офицеры, дожидавшиеся приема коменданта. Катруся уже выслушала не одно предложение весело провести несколько часов, которые оставались у майора или гауптмана до отхода эшелона.
Харнак сдержал свое слово. Для этого Петру пришлось пригласить его к себе на ужин и познакомить с Катрусей. Девушка уже знала, что ей придется играть роль невесты. В назначенный час Петро приехал за ней на своей машине. Катря была готова. Строгого покроя костюм и кофточка с высоким воротником подчеркивали спокойную красоту девушки. Посмотрев на нее, Петро подумал: этот скромный костюм идет Катрусе больше, чем самое нарядное вечернее платье.
— Ты сегодня удивительно красива! — не удержался от комплимента. Действительно, после того как Богдану удалось бежать, его сестра буквально расцвела. — Что слышно от Богдана?
— Я уже и не надеялась увидеть его… — радостно улыбнулась Катря. — Он теперь у Дорошенко правая рука. Возглавляет диверсионную группу.
Петро уже знал об этом. Спросил, зная, что девушке приятно поговорить о брате.
— Верно, не дает фашистам покоя?
Катруся заговорила быстро:
— Так ты ничего не знаешь?.. Да и откуда тебе знать — всё там и там… — неопределенно повертела рукой. — А Богдан уже два поезда под откос пустил. Ей-богу! Сам Евген Степанович рассказал, когда предупреждал про нашу… — кровь залила ее щеки, — нашу… ну… эту авантюру…
Петро пришел в замешательство. Еще направляясь сюда, почувствовал себя неуверенно. Решил держаться так, словно они были лишь друзьями. Но он обманывал самого себя: не безразличен он для Катруси, и она не чужая для него… Но что-то стояло между ними. Что же? Иногда вспоминал старомодный берлинский особнячок и маленькую женщину с широко поставленными глазами. Тем не менее он мечтал о встрече с Катрусей. Закрывал глаза и видел ее, родную и милую…
А тут Зарембе пришло в голову выдать Катрусю за суженую, чтобы устроить ее к коменданту железнодорожного узла. Идея неплохая, но ведь Евген Степанович не догадывается даже, что творится у Петра в душе. Правда, почему-то усмехнулся в усы, подергал свою короткую бородку и сказал:
— Она девушка красивая, но и ты хлопец заметный. Хорошая пара может выйти…
Сейчас Петро должен объяснить Катрусе, как им следует держаться.
— Сегодня, Катрунця, нам придется встретиться с гауптштурмфюрером Харнаком, следователем гестапо. От него многое зависит. Он должен устроить тебя к коменданту. Это умный враг, и с ним тебе следует быть осторожной. Не забывай, — почувствовал, что краснеет, — мы, как говорится, помолвлены, поэтому…
— Это, Петрусь, мне уже известно, и ты можешь быть спокоен…
— Карл, а не Петрусь, — поправил он. — Я уже и сам забыл свое настоящее имя.
Катря покачала головой.
— Это для меня хуже всего… Карл… Но не могу же я сказать — Карлик…
Петро засмеялся. Глядя на него, рассмеялась и Катруся. Они смеялись долго и от всего сердца. И Петро почувствовал, как вдруг исчезла натянутость, которая так мучила его.
Спустя полчаса Катруся придирчиво осматривала его квартиру. Три комнаты, обставленные новой мебелью и устланные дорогими коврами, не произвели на нее впечатления.
— Мебели много, а пусто и неуютно.
Петро согласился. Да, пусто в его квартире и неуютно. А все потому, что не чувствуется заботливой женской руки…
— Но ведь тут живет какой-то буржуй Карл Кремер, — весело улыбнулся он, — и я нисколько не возражал бы, если бы советские войска выкинули его из этой квартиры.
Катруся успела до прихода Харнака накрыть на стол.
— Счастливчик этот Кремер!.. — полушутя-полусерьезно сказал гауптштурмфюрер, знакомясь с Катрусей. — Везет ему и в любви и в картах… — И он рассказал ей об успехах Петра в офицерском казино.