– Подите прочь, – негромко приказал вошедший Кристофер, мгновенно оценив ситуацию. – Оставьте нас.
Заскучавшие красавицы не заставили просить себя дважды. Сделав реверанс, торопливо прошмыгнули мимо остановившегося на пороге главы ювелиров, и тот сам закрыл за ними двери.
– Что скажешь, Кристофер? – не оборачиваясь, лениво задал вопрос лорд Ледума. – Эдмунд смог внятно объяснить хоть что-нибудь? Вы ведь с ним, кажется, близки.
– По вашему распоряжению, милорд, я поговорил со светлейшим инфантом. – Кристофер пропустил последнее колкое замечание, давно привыкнув к своеобразной манере общения правителя. – Он охотно пошел на контакт и сообщил мне всё, что знал. В день убийства Эдмунд заметил, что брат надел не свой перстень. Поэтому, ведомый исключительно благими побуждениями, он забрал оставшуюся копию и направился к Эдгару, дабы разъяснить тому недоразумение и поменять перстни, пока не случилось худшего. Однако было поздно: когда Эдмунд обнаружил брата, тот был уже мёртв. Испугавшись, инфант скрылся с места происшествия. Все эти факты он утаил, а копию спрятал, так как опасался, что подозрения неизбежно падут на него.
– Вот как. – Развернувшись вполоборота, лорд сделал знак подойти. – Какая занимательная история.
Кристофер вздрогнул от неожиданности, утонув в тёмных прорубях глаз, и, церемонно поклонившись, встал, куда было указано. От выражения лица правителя аристократу стало не по себе. Даже как-то неловко, будто он сам выдумал эту несуразицу, а не передал практически слово в слово сбивчивые речи насмерть перепуганного престолонаследника.
– А как, скажи мне, как Эдмунд сумел заметить, что брат взял не свой перстень, если сам не состоянии даже отличить подделку от оригинала? – Губы лорда кривила презрительная усмешка.
– Он определил по футлярам, милорд.
– Неужели? – Усмешка стала почти зловещей. – А какого чёрта он вообще делал в хранилище? И для чего полез в футляры? Вопросов много, слишком много. Но даже того, в чём он уже признался, с лихвой хватит на обвинение в измене правящему дому. Остальные обстоятельства дела пусть выясняют специалисты особой службы. Винсент лично займётся им.
На месте Эдмунда Кристофер бы этому не обрадовался, если в шатком положении инфанта вообще можно было чему-то радоваться. Глава особой службы Ледума снискал поистине ужасающую славу. Этот внешне непримечательный, худощавый, убийственно-спокойный человек, как и все руководители военизированных подразделений, не был магом, но мог выпотрошить мозг любому – и извлечь оттуда нужную информацию. Причём состояние этого самого мозга по завершении допросов волновало Винсента в последнюю очередь, особенно если использовать допрашиваемого дальше не было необходимости. Нервные срывы, страхи, истерические припадки и настойчивые попытки суицида были обычным явлением у подопечных Винсента, хотя никогда к ним не применяли методы физического воздействия.
Важным плюсом в работе главного следователя было то, что он не выбивал псевдопризнательные показания пытками, а заставлял людей говорить чистую правду, всю правду без утайки, как на исповеди духовнику, и почти так же страстно. Допросы Винсента могли длиться пятнадцать минут каждый день, а могли продолжаться без перерыва часами, – к каждому он находил индивидуальный подход.
– Прикажете распорядиться о взятии под стражу и полноценном допросе в Рициануме?
Лорд Эдвард повременил с ответом, пристально вглядываясь в грани искусственного турмалина. Те были безукоризненны – и пусты.
– Нет, – сказал он наконец. – Пока только домашний арест. Полностью ограничить в общении, пище, воде. Подождём самое большее пару-тройку дней. Сам разговорится, если есть что сказать.
Кристофер молча поклонился. Расчёт лорда был ясен – вынужденное одиночество в заключении психологически тяжело и, в особенности для людей слабых духом, часто бывает страшнее пыток. Очень эффективно, не требуется прилагать никаких дополнительных усилий: несчастные быстро приходят в угнетённое состояние сознания и начинают сами пытать себя в своём воображении. Многие ломаются, – если пережать, даже сходят с ума. Поэтому изоляцию нужно грамотно перемежать с допросами. Ну, за этим, кажется, дело не станет.
– Возьми перстень и покажи ювелирам. – Лорд Эдвард приложил ладони к вискам и тяжело прикрыл веки. – Пусть хорошенько его изучат и сделают заключение. Возраст копии, почерк мастера, отличия в исполнении от оригинала… В общем, сам знаешь.
– Разумеется, милорд.