Другой удар, еще более неожиданный, Алексу нанесли в больнице на третьем месяце его работы в отделении. Он старался как мог, до глубокой ночи сидел над учебниками, впитывал, словно губка, все, что говорили по работе коллеги, тщательно взвешивал каждый свой шаг и каждое слово, сказанное на профессиональные темы, но при всем том, что называется «не тянул». Не тянул даже с учетом того, что вел всего две четырехместные палаты, то есть – работал с половинной нагрузкой. Коллеги, вкалывавшие на полторы ставки с вечной перегрузкой, против этого вроде бы не возражали – жалели контуженного сироту. Алекс надеялся, что за год он сможет подняться до нужного уровня. Подниматься было трудно. Одним или двумя учебниками профессиональные знания не исчерпывались и жизнь практически еженедельно подкидывала Алексу какой-нибудь неприятный сюрприз, несмотря на помощь заведующей отделением, которая проводила вместе с ним первичный осмотр пациентов, сама назначала им лечение и затем «держала руку на пульсе» делая обходы в палатах доктора Бушмакина чаще, чем в палатах других врачей, где она появлялась всего раз в неделю. Но, тем не менее, то Алекс «прослушивал» начинающуюся пневмонию, то не обращал внимания на первые симптомы сердечной недостаточности, то наоборот – пытался перевести в реанимационное отделение абсолютно стабильного пациента. Незадолго до Нового года заведующая отделением пригласила его в свой кабинет, заперла дверь, чтобы никто не помешал бы их разговору, села за стол, по-деревенски подперла щеку пухлой ладонью и сказала грустно-прегрустно:
– Александр Николаевич, вы совершенно не справляетесь с работой…
Алекс привычно вздохнул и поник головой. Ритуал был привычным и хорошо отрепетированным.
– Я стараюсь держать все под контролем, – продолжала заведующая, – но я же не могу стать вашей тенью. Рано или поздно я не исправлю за вами что-нибудь, и вы наживете крупные неприятности. Шутки закончились, вы теперь взрослый человек и врач, с правом самостоятельной работы, который несет ответственность за все свои действия.
– Я стараюсь, Катерина Викентьевна, – Алекс посмотрел в глаза заведующей. – Мне очень нравится моя работа и я хочу научиться делать ее хорошо.
Работать врачом ему действительно нравилось. Работа интересная, отношение к тебе другое и вообще утром идешь на работу с приподнятым настроением…
– Я вижу, что вы стараетесь, Александр Николаевич. Вы сильно изменились после того, что с вами произошло, изменились в лучшую сторону. Не буду скрывать, что в первое время вы показались мне пустым и несерьезным, а теперь я вижу, что вы не такой. И с коллективом вы стали ладить, медсестры от вас вообще без ума, я даже ревную немножко. Чем вы их так обольстили?
– Да вроде как ничем, – пожал плечами Алекс. – Не знаю.
На самом деле знал, только говорить не хотел. Он часто советовался с медсестрами, распределяя таким образом «консультационную нагрузку» – что-то у врачей спросит, а что-то у медсестер. Так лучше, не так сильно мозолит глаза людям твоя тупость. Медсестрам это нравилось. А еще Алекс никогда не повышал голоса и со всеми всегда разговаривал вежливо, что тоже очень нравится людям. Взять, хотя бы, Катерину Викентьевну. Сейчас она добрую тетушку изображает, а бывает так рявкнет, что кровь в жилах стынет и крепким словом может припечатать по-чалдонски.[3] А это обидно и вообще не идет на пользу делу.
– Может, все дело в травме? – предположила заведующая. – Тогда вам нужно оформлять инвалидность. Хотите, я поговорю с кем следует? Вы же, наверное, не представляете, что нужно делать.
– Нет, не в травме, – ответил Алекс, которому совершенно не улыбалось получить инвалидность в молодом возрасте, да еще и «по голове». – Это я дурака валял во время учебы, за что сейчас и расплачиваюсь. Но я же делаю успехи, верно же, Катерина Викентьевна?
– Делаете, – согласилась заведующая, – но недостаточно. Слишком уж много вам нужно наверстывать. Вы поймите меня правильно, Александр Николаевич. Я ничего против вас не имею, я просто не могу объяснять всем и каждому, почему я держу на работе врача, который не справляется со своей работой. А еще я переживаю за ваших пациентов… И за вас тоже…
3
Чалдон – название представителей коренного русского населения Сибири, потомков переселенцев из Европейской России XVI–XVII веков.