— Доброго вам вечера, — сказал я, когда профессор ответил на звонок.
Решил не затягивать, мысленно проводил анализ состояния ребенка и то, что мне Стеша поведала, но в своих силах нет уверенности. Прикинул, что пару алгоритмов могу вложить в пацана, когда тот окажется под гипнозом, но есть сомнения, что они пойдут на пользу. Точнее, не смог исключить вероятность нанесения вреда, поэтому и не стану экспериментировать.
— Станислав Викторович, рад слышать, — раздался в динамике спокойный голос Майнина.
— Взаимно.
— Надеюсь, у вас не слишком большие проблемы? — хмыкнул Петр Борисович.
— Почему сразу проблемы? — вздохнул я, но вынужденно признал: — Мальчик, около пяти лет, у него, предположительно, болезнь «Буртефара», если не ошибаюсь в названии.
— Очень интересно! Вот скажите, где вы таких пациентов находите? — с азартом в голосе, спросил Майнин. — Господин Жергов, не молчите, черт бы вас побрал! Диктуйте адрес, выезжаю!
— Так ночь на дворе, — улыбнулся я, воспользовавшись, что тот меня не видит.
— И когда это вас останавливало! — вернул он мне «укол».
— Сейчас трубку дам сестре мальчика, она адрес продиктует, — поманил я к себе Ирину и закрыв микрофон прошептал: — Это очень хороший целитель, он посмотрит Семена, а насчет денег не беспокойся.
— При чем тут деньги, — отмахнулась та и взяла телефон.
Разговор адресом не ограничился, какие-то пояснения сестра больного давала. Назвала какие-то титры и пару раз утвердительно что-то подтверждала. Жалиана меня отвлекла, найдя на книжной полке один лист бумаги с перечнем драгоценных камней и их каратами, вес переплавленного золота и ценой с подсчетом.
— Куплено за пятьсот рублей, продано материалов на семьсот, но минус работа, — озвучил я. — Значит скупка краденого?
— Не факт, но похоже, — ответила Жалиана.
Наследница магазинчика неуверенно ко мне подошла и отдала сотовый.
— Профессор приедет? — поинтересовался я.
— Он сказал, что скорее-всего заберет Семена в свой целительский центр. Ругался, что так долго затянули, грозился вам высказать. Я попыталась сказать, что мы с вами толком еще и не знакомы, но он слушать не стал, велел вещи ребенку собирать, — ответила девица.
— Все так серьезно? — удивилась Жалиана.
Ее вопрос повис в воздухе, но если Майнин собирается мне пару ласковых сказать, то что-то его сильно взволновало.
— Так! Собираемся и уходим! Нам следует поспешить, а то Петр Борисович может опередить и напугать детей! — сказал я и посмотрел на удивленную девицу: — Запирай тут все и ноги в руки!
Степана не совсем понял, он отпустил старшую сестру с какими-то неизвестными, сразу после того, как они попались на афере. Мало того, он даже не пытался защищаться и не смог промолчать, когда Жалиана ему вопросы задавала. Уверен, сестрица бы ни слова не сказала, если только в бессознательном состоянии от боли. Очень разные характеры у Ирины и брата. Девица слишком Степана оберегает и ото всех проблем огораживает. Почему-то уверен, что и про долги далеко не все парню известно, как и о переговорах с главой района.
Как ни спешили, а у подъезда обнаружилась скорая целительская помощь. Машина не из местных клиник, дорогая иномарка, оборудованная по последнему слову техники (ну, я таких ни одной не видел) редко работает в обычных больницах. В квартире хозяйничал Майнин, а около двери застыли двое санитаров с носилками.
— Петр Борисович, вы быстро добрались! — входя в комнату, сказал я.
— Не так бы, как хотелось, — держа мальчика за руку, хмуро заявил профессор.
— Что с братом?! — прижав ладонь ко рту, воскликнула хозяйка квартирки.
— Он болен, — лаконично ответил Майнин. — Все из комнаты вышли! Господин Жергов, это к вам не относится!
Никогда не слышал от Петра Борисовича такой властности в голосе. Он чуть ли не все мои щиты смял. Правда, защита находилась в спящем режиме, но должна была отреагировать на такое повелительное воздействие. Пожалуй, я бы подчинился его рыку, ну, не так как Ирина с Жалианой, которых «ветром» в коридор сдуло, но тоже бы не ослушался.
— Станислав Викторович, ребенка сейчас нельзя транспортировать, переломает себе все кости, — задумчиво говорит профессор, не глядя на меня. — Я не сторонник оказания целительской помощи в домашних или походных условиях, не раз уже об этом говорил. Тем не менее, приходилось в поле работать, да и с вами мы пару раз трудились. Вы готовы следовать моим инструкциям и не вмешиваться в процесс помощи?
— Да, говорите, что делать, — спокойно ответил я и напомнил: — Как насчет письменного согласия родственников?