- Господин Амин, - хотел было вклиниться в разговор телохранитель, но его прервали:
- Зафир, сынок. Ты ведь уже все знаешь, потому молчи. Уважь старика. Как и ты, Свят.
- Почему я?
- А кто же? – обведя зал в невольном жесте, пояснил: - Выбери любого другого, который не спустит ювелирный дом за год, а то и быстрее. Покажи мне человека, который любит это искусство так же, как люблю его я? Как любил твой отец?
В душе проклюнулся червячок сомнений. Он грыз его изнутри, изворачиваясь. Что он теряет? По факту, ничего. И ведь это повод остаться в Киеве. Увидеться с Ришей, начать все сначала.
-А почему бы и нет? – улыбнувшись, пожав Свят плечами. - В конце концов, был прав отец, когда твердил: “Все вопросы необходимо решать по мере их поступления”.
- Вот и прекрасно, - облегченно выдохнул старик, и кивнул кому-то за их спинами. – Это мой тебе небольшой подарок. Надеюсь, он найдет заботливые руки.
И тут же ювелиру вручили огромный, казалось просто гигантский букет нежнейших белых роз. Аромат цветов приятно защекотал ноздри, заставив мужчину непроизвольно улыбнутся.
- А теперь найди ту, которой подаришь это чудо. – тихо шепнул Амин, подтверждая мысли самого ювелира: - Мне пора. До встречи, мой мальчик. – замешкавшись, тихо прошептал: - Профессору несказанно повезло. В последний путь его провел сын. Высший дар от Всевышнего.
- Соня, - услышал он резкий крик со стороны, и стремительно оторвал взгляд от удаляющегося старика.
Воронова стояла рядом, обнимала своего малыша. Подлее нее находился хмурый Ворон. Оба обернулись. Никакого движения к ним и от них.
Странно!
Голос снова что-то прокричал, и собравшаяся неподалеку публика засуетилась.
-О, нет. – прохрипел Зафир, и бросился в гущу. - Арина!
Все так же удерживая букет, Свят рванул за другом. И замер. Застыл, точно статуя в музее. Сердце пропустило удар. Болезненно сжалось и ударило снова. Стремительно, дико. Радость заскользила по жилам, привнося долгожданное тепло. Именно так оживали холодные куски драгоценных металлов в его руках. Именно так начинали играть всеми цветами радуги камни, стоило ему лишь прикоснуться к ним, медленно скользя по граням. Именно так ощущал себя он, когда понял, кто стоит рядом.
Бледная Ришка.
Она обнимала округлый живот, и со смесью страха, злости и неприязни, смотрела на какую-то женщину. Бросив краткий взгляд, он лишь бегло отметил некое сходство. В памяти досадливо болтались какие-то отдельные кадры и фразы из прошлого, но сейчас не этого его заботило. Между двумя представительницами прекрасного пола существовал свой диалог, о смысле которого остальные могли лишь догадываться. Он не мог больше оставаться в стороне. Слишком долго ждал. Слишком сильно он хотел заключить ее в свои объятия. С остальным – они разберутся потом.
Успеют поругаться, покусаться.
Успеют все!
Потом!
- Арина, - тихо позвал он ее, прежде, чем подумал. Затем, сделал шаг в ее сторону. Стоящий рядом Зафир, не пытался остановить друга. Да и можно ли заставить замереть движущийся поезд? Или корабль, что уверенно рассекает морскую гладь?
Цель вижу – препятствия неведомы.
В это краткое мгновение, девушка медленно обернулась. Почувствовала его, или услышала – неважно. В ее изумрудных глазах, блеск которых так часто снился ему по ночам, мелькнуло узнавание. Следом, Полански увидел страх. И боль. И стыд. И можно было бы дать еще не одно определение всему тому богатому сонму чувств, что отобразились в девичьих глазах, вот только была ли в том нужда. Когда же ювелир увидел одинокую слезу, оросившую скулу любимой, не смог более удержать себя на месте.
Как, в прочем и она.
Они делали шаги друг к другу. Свят распахнул руки, в надежде скорее прижать Ришу к себе, и позабытый букет выпал из дрожащих ладоней ювелира. Прямо под ноги любимой.
Если бы они видели себя со стороны, то улыбнулись невероятной трогательности картины. А так, остальной мир просто исчез, и перестал существовать. Арина прижалась к нему, с нежностью и тоской, зарилась в ворот рубашки, рвано вдыхая аромат любимого мужчины. Он чувствовал, как шумно и тяжко она дышит.
Вокруг воцарилось гробовое молчание. Но двоим, что так долго ждали встречи, было плевать. Время и пространство стерлись, превратились лишь в тонкую, невидимую нить, что связала двоих в единое цело.