— Полагаю, что такой дифференцированный подход порождает определенное недоразумение. Классовая и идеологическая позиция должны быть всегда последовательными и четкими. Не так ли?
— Одну минутку. — Движением руки я остановил его и спросил: — Объясните конкретно, к чему вы клоните?
— Вы действительно не знаете и поэтому спрашиваете?
— В общих чертах я понимаю, что вы хотите сказать.
— Ну, тогда все в порядке, — резковато ответил он, а затем задал мне не совсем приятный вопрос:
— Если позволите, разрешите спросить: вы член партии?
Мне не хотелось отвечать на этот вопрос, но я сказал, что не являюсь членом партии, ибо пока не подхожу по возрасту. Я почувствовал, что он считает меня юнцом. Уверенным голосом двадцатидевятилетнего мужчины он негромко сказал:
— Я этот вопрос поставлю на собрании партячейки уезда. Правда, не совсем знаю, какая там сейчас складывается обстановка.
— Не торопитесь, вы успеете удовлетворить свое любопытство. Только такой момент пока не наступил. К тому же еще не установлено, являетесь ли вы членом партии. Не надо так спешить. Почему вы хотите мой вопрос ставить на партсобрании? Хотите сказать, что я безо всяких оснований защищаю Ким Чжонхёна?
— Речь идет не только о том, что вы заступаетесь за Ким Сокчо, который всячески извивается вокруг Ким Чжонхёна. Дело в том, что у вас нет четкой классовой позиции и идейной убежденности.
Я не курю, но в тот момент мне казалось, что я мог бы и закурить, и тут же невольно усмехнулся. Где-то вдали залаяла собака. Было похоже, что она находится не в ближайшей деревне, а в соседней или где-то за рекой. Вместе с тем этот лай наводил на грустные размышления: он как будто говорил, как прекрасна эта тихая летняя ночь, когда можно помечтать о светлом будущем, восстановить в памяти теплое прошлое родной деревни. Этот собачий лай словно спрашивал, зачем мы затеяли этот бессмысленный разговор в такую прекрасную ночь.
Я тихо спросил:
— Извините, пожалуйста, мне кажется, что вы, поднимая вопрос о взаимоотношениях между Ким Сокчо и Ким Чжонхёном, хотите продемонстрировать каким-то образом свою классовую позицию и идейную убежденность. Более того, может быть, хотите стать образцом для подражания. Если я сказал что-то лишнее, то заранее прошу извинить меня.
— Похоже, вы очень хотите поиграть словами, — сказал он небрежно. При этом он не употреблял слова «молодой человек». Но я почувствовал, что эти слова он произнес про себя, так как знаю, как ведут себя старшие при разговоре с младшими в подобных случаях.
— Как вы сказали? Вы хотите сказать, что я занимаюсь болтовней? Покорно благодарю вас. Послушайте, по-моему, это вы слишком увлекаетесь словесными играми и все время занимаетесь преувеличением значимости своей собственной персоны. Не смешите!
Я уже не стал церемониться и вместо вежливого слова «товарищ» стал употреблять слова «послушайте, вы». Затем напоследок сказал:
— Разумеется, я еще молод и пока не совсем хорошо разбираюсь в идеологических вопросах. В этом отношении вы правы. Но вы слишком выпячиваете свое собственное «я». Кроме того, если говорить откровенно и исходить из сегодняшней обстановки, то Ким Сокчо имеет ряд преимуществ перед вами. При нынешней ситуации вы говорите о гордости, достоинстве и об идейной последовательности. Это не серьезно. Ну, на сегодня хватит. Лучше, лежа в постели, внимательно послушайте звуки текущего неподалеку ручья, тогда, может быть, до вас дойдут мои слова.
Выпалив эти слова, я удалился. Вернулся во двор, где еще едва дымился костер, отпугивающий комаров, и по-прежнему стоял смешанный запах коровника и свинарника. Когда я вошел в комнату, офицер в полусонном состоянии спросил, все ли у меня в порядке. Я ответил, что все на месте и все в порядке. Затем медленно лег в постель.
4
Я получил назначение в спецотряд на второй день после ожесточенной бомбежки 13 июля 1950 года. Незадолго до этого мы определились в 87-й полк, и в первый же день вечером нам предоставили комнату с кроватями в Штабе Главного командования. Это было двухэтажное здание, построенное из красного кирпича. Раньше здесь располагалась средняя женская школа, в которой учились японские старшеклассницы.
Однако, в связи с какими-то непредвиденными обстоятельствами, примерно в три часа ночи нас подняли по тревоге и отправили в сторону стадиона, а оттуда — прямиком в ущелье горы Синпхуннисан, где мы вырыли окоп и засели. Еще в конце июня прилетали два-три самолета-разведчика. Покружив немного над нами, они сбросили небольшие бомбы рядом с нефтеналивной станцией и на верхнем побережье, где находился Штаб Военно-морского флота. Позже, в начале июля, налеты участились.