В конечном счете этому дому оставили столько земли, сколько могли обработать члены семьи — 1000 пхён рисового поля и 1300 пхён другой земли. Разбросанные в разных местах владения этого дома в 200 000 пхён перешли в руки мелких собственников, в прошлом арендовавших эти земли. Остальная земля была конфискована. Теперь она находилась в распоряжении деревенской власти. Как выяснилось позже, судьба этого помещика решилась довольно благополучно благодаря вмешательству моего отца. Некоторое время спустя в деревне Хёнчжудон был создан специальный Комитет по распределению земли, в который вошло семь человек. Этот земельный комитет, как и все органы управления, по традиции были созданы на собрании совета старейшин деревни. Однако к этому времени в результате борьбы между кланами фактическая власть в деревне перешла в руки старшего брата Пхунёна, представителя дома Квандон. Бывшие старейшины, сорокалетние члены совета, были отстранены от работы. Эти перемены произошли в один момент.
В состав новой Комиссии по распределению земельной собственности вошли два человека лет сорока, двое тридцатилетних, представитель другого клана — Пак Ильсон, двадцатитрехлетний Пхунён и еще один парень — Сучан из дома Кильмён. В составе комиссии не осталось ни одного из прежних членов, кроме одного представителя дома Квандон. Большинство членов земельной комиссии были выходцами из простого народа. Однако особого энтузиазма в своей работе они не проявляли. Казалось, они чего-то опасались или не были уверены в правоте своего дела. Порой некоторые из них даже не являлись на заседания комиссии. Например, был такой случай. Ответственному сотруднику, направленному для того, чтобы следить за работой комиссии, пришлось лично доставлять одного из членов комиссии на заседание. Через всю деревню он шел в красной нарукавной повязке к дому не явившегося на заседание крестьянина… Этим беспечным членом комиссии был представитель дома Кэттуру. Подобная работа была непривычна для него, он был растерян и испуган. Хотя на второе заседание он явился уже довольно бодрым. О нем ходили разные слухи: будто не было у него желания работать в комиссии, и потому, мол, он упрямился или набивал себе цену… Односельчане сочувственно относились к нему, хоть и осуждали за беспринципность.
Также люди много судачили по поводу перераспределения земли. Больше всего жителей деревни интересовало, правда ли, что право на владение землей действительно передадут бывшему арендатору и как будет учитываться количество рабочей силы в семье. При этом каждый, конечно, думал, как бы отхватить лучшие куски земли, освободившиеся после раскулачивания бывших хозяев и после конфискации излишков у мелких собственников.
В ходе земельной реформы судьбы крупных помещиков сложились по-разному. У одних имущество безоговорочно отбирали. Другие по счастливой случайности не разделили столь суровую участь. Так, родоначальник дома семьи Сок, крупный помещик, не был выслан за пределы места жительства благодаря поддержке ответственного чиновника по имени Ан Саниль. Этот чиновник осуществлял общее руководство над проведением земельной реформы в трех объединенных деревнях. Кстати, за несколько месяцев до освобождения страны он работал под руководством моего отца — был секретарем объединенной сходки трех деревень. Мой отец в то время занимал должность руководителя крестьянского комитета — его рекомендовали на собрании родственники-односельчане. До образования объединенной деревни под названием Сансучжон руководителем моей родной деревни Хёнчжудон был хозяин дома Квандон. Этот дом был хорошо известен как дом старосты.
Между разными группировками происходила ожесточенная борьба за должность руководителя объединенной деревни. Первоначально кандидатом на эту должность был выдвинут крупный помещик из верхней деревни. Его двоюродный брат был начальником волостной канцелярии при японцах до 1945 года. Деревня Хёнчжудон выдвинула свою кандидатуру. В конечном счете победу одержал мой отец.
К тому времени старший брат Пхунёна, хозяин дома Квандон, уже не был старостой деревни. Ему приходилось довольствоваться тем, что по вечерам он готовил угощения для японских офицеров, постоянно наведывающихся к нему.
В трудных условиях перерастания японо-китайской войны в Тихоокеанскую ради относительного благополучия клана Квандон мой отец изо всех сил старался угодить японцам, не испортить отношения с ними. Он вместе с матерью исполнял самые разнообразные обязанности. Так, отец собирал продукты у деревенских жителей, поставлял для нужд японской армии так называемые «трудовые отряды», «женские отряды для поднятия духа японских солдат», организовывал односельчан на различные текущие работы или приготовление ужина для капризных постояльцев… При этом ни одна женщина деревни Хёнчжудон не попала в «отряд для поднятия духа» солдат японской армии.