Это был беспрецедентный шаг со стороны организованного бизнеса, который привел в ярость правительство. Луи ле Гранж, министр по делам правопорядка, вызвал глав трех групп в свой кабинет для многочасового жаркого обмена мнениями, закончившегося разногласиями. В январе 1985 года последовал меморандум о реформе, подписанный организациями, представляющими 80 процентов национальной рабочей силы. Помимо FCI, Assocom и AHI, меморандум подписали Горная палата, чернокожая Национальная африканская федеративная торговая палата (Nafcoc) и Сталелитейная и машиностроительная промышленность. В итоге меморандум был одобрен Южноафриканским фондом (SAF). Меморандум требовал участия чернокожих в политической жизни, предоставления им общего гражданства, прекращения принудительного выселения из лагерей "нелегальных" сквоттеров и отмены закона о пропуске. В нем также говорилось о том, что они выступают против бойкотов и дезинвестиций, и в качестве демонстративного жеста документ был вручен сенатору Эдварду Кеннеди, чтобы продемонстрировать их приверженность реформам.
Этот раскол был не таким уж простым. Проблема для южноафриканского бизнеса, и для Anglo в частности, заключалась в том, что первоначальная готовность Боты реформировать систему апартеида, а также растущие политические требования чернокожих не позволяли им понять, к чему призывать и как сильно давить на правительство. Неспособность Релли призвать к "один человек - один голос" с минимальными предварительными условиями в любое время вплоть до 1986 года показала, насколько эта проблема остается актуальной в "Англо". После ухода Гарри Оппенгеймера на пенсию группа ушла в политический дрейф, похоже, участвуя в мягком двухшажном движении с Ботой через запутанные дебри южноафриканской национальной политики.
При Гарри Оппенгеймере все было совсем иначе. Будучи одним из богатейших людей мира, получившим классическое английское образование, он с самого начала смог увидеть Южную Африку со всеми ее недостатками. Богатство семьи и международные связи позволили ему проводить относительно либеральную политику в условиях Южной Африки. Когда националисты и их политика апартеида утвердились у власти в конце 1940-х годов, он мог высказывать свое мнение, находясь под защитой миллионов, которые его отец в то время привлекал в страну для инвестиций в Оранжевое свободное государство. С падением оппозиции националистам в 1950-х годах опасность для бизнесменов и предпринимателей возросла.
Сильная и эффективная оппозиция была жизненно необходима, и Гарри Оппенгеймер смог финансировать ее через Прогрессистов. Это был результат не вдохновенного политического анализа, а очевидной необходимости эффективной оппозиции любой системе, которая сдерживала экономический рост.
Гарри Оппенгеймер был сам себе хозяин. Он мог решать, какой линии придерживаться как в экономическом, так и в политическом плане, и быть единственным судьей последствий. Гэвин Релли не в таком положении. В отличие от Оппенгеймера, единственным притязанием Релли на славу является его работа: без нее он был бы, относительно говоря, никем. Чтобы его слова имели вес, он должен говорить с авторитетом председателя AAC. Это означает, что он должен получить одобрение как минимум своего внутреннего кабинета, а скорее всего - исполнительного комитета. В этой ситуации политическая позиция Релли автоматически будет сдвинута в сторону наивысшего общего фактора. Как минимум, его решения должны согласовывать Уодделл, Слэк, Огилви-Томпсон и, наконец, Ники Оппенгеймер. В политическом плане он должен поддерживать Зака де Бира, дипломата группы, который взял на себя часть деликатных политических задач, в которых был так искусен Гарри Оппенгеймер. Только при принятии самых важных коммерческих решений группы с Оппенгеймером советуются. В этой ситуации краткосрочная экономическая перспектива имеет тенденцию доминировать. Это неудивительно, ведь прибыли и убытки можно измерить, в то время как в политическом балансе таких показателей нет. Это, в свою очередь, означает, что, не отказываясь от либеральных традиций Anglo, необходимо в гораздо большей степени делать акцент на поддержании объемов производства на шахтах и заводах, чтобы защитить прибыль сейчас, а не бороться за изменения, которые защитят огромную базу капитала группы в долгосрочной перспективе.