Не менее важны связи через межнациональный бизнес Anglo, связи от Johnson Matthey и Engel hard к ее хорошо обеспеченной геологоразведочной деятельности, которая скупает чувствительные права на полезные ископаемые. Во многих отношениях можно утверждать, что Anglo продвигается на международном уровне, рассчитывая приобрести влияние и разведданные, а также инвестиции. Например, директора Minorco, похоже, были привлечены за их политическое влияние, а также за их опыт. Рохатины, Фрейзеры и Хэмбросы этого мира не стоят дешево, но у них есть очень полезные друзья. Поэтому Англо-империя может легко справиться с рядом незначительных санкций, наложенных Западом. Она может гарантировать сохранение экспорта полезных ископаемых из страны и будет рыскать по миру, чтобы сделать это. Заработанной иностранной валюты хватит на весь необходимый импорт, а транспортная система Anglo поможет обеспечить его доставку в страну. Государство позаботится о своих военных потребностях и нефти.
Все это имеет свою цену, и не только с точки зрения издержек, связанных с закулисной торговлей. Экономика Южной Африки значительно подорвана совокупным воздействием множества мелких санкций.
Те южноафриканские полезные ископаемые, которые становятся уязвимыми, приходится продавать по всему миру по ценам ниже рыночных. Уголь продается по дешевке по долгосрочным контрактам в Европу. В этой ситуации именно внутренняя адаптация к международному экономическому и политическому давлению имеет решающее значение для выживания государства. Как было показано в других странах, "верховенство закона" в глубоко расколотом обществе, как правило, рушится, если экономика делает это первой. Правительство США продемонстрировало этот принцип в Чили и Никарагуа, а Южная Африка использовала аналогичные механизмы в Мозамбике и Анголе. Поэтому внутренняя экономическая активность, призванная компенсировать и устранить ущерб от санкций, крайне необходима режиму апартеида.
В 1986 году Запад официально и с некоторой неохотой принял широкий, хотя и разрозненный, набор санкций. ЕЭС, несмотря на строгие требования миссис Тэтчер, запретила импорт южноафриканского железа и стали. Конгресс США, преодолев вето президента Рейгана и, возможно, опираясь на свой черный электорат, запретил поставки продовольствия, угля, урана, стали, соглашение о двойном налогообложении и права на посадку самолетов South African Airways. Чтобы успеть до 12 ноября, когда Конгресс наложил запрет на новые инвестиции, две крупнейшие американские компании, General Motors (GM) и International Business Machines (IBM), организовали выкуп своих дочерних предприятий местным руководством - правда, на чрезвычайно щедрых условиях и с возможностью обратного выкупа на более позднем этапе. GM и IBM пошли по стопам Coca-Cola, General Elec tric, Proctor and Gamble и двух десятков других крупных американских мультинациональных компаний. Но схема дезинвестирования такова, что американские компании все же сохранили свои южноафриканские рынки: GM продолжает поставлять свои детали из Opel в Германии и Isuzu в Японии, а сироп Coca-Cola по-прежнему экспортируется для местного производства. Американцы, по сути, перенимают японский метод. Новые инвестиции из Японии были запрещены еще в 1968 году, но сейчас Япония является одним из крупнейших торговых партнеров Южной Африки. Например, мейнфреймы Hitachi распространяются компанией Barlow Rand, компоненты Toyota входят в четверть всех автомобилей южноафриканской сборки, а продукция Sony производится по лицензии.
Общее воздействие этих изменений на экономику займет некоторое время. Станут ли Ford и GM продавать больше легковых и грузовых автомобилей теперь, когда они смогут возобновить продажи военным и другим государственным структурам? И как повлияет постоянное сокращение доли многих британских компаний, включая Hill Samuel, Associated British Foods и Barclays Bank? Является ли все это шарадой или имеет большее значение, чем кажется на первый взгляд?