Сочетание административных и законодательных мер позволило найти непростой компромисс. Владельцы шахт неохотно платили высокие налоги и были вынуждены терпеть правительственную инспекцию за условиями труда на шахтах. После забастовки белых шахтеров в 1907 году правительство Трансвааля согласилось на фиксированное соотношение "цивилизованной рабочей силы" и чернокожих рабочих. Кроме того, правительство Союза регулировало заработную плату и запрещало переманивать африканских рабочих другими горнодобывающими компаниями. Но, что особенно важно, Закон о земле туземцев от 1913 года придал законную силу ограничению африканцев 8,8 % территории, создав постоянные трудовые резервации, которые позже были институционализированы как банту-станы. Наконец, Законы о пропуске регулировали въезд африканцев в "белые районы" для работы. Взаимосвязь между этими мерами была далеко не однозначной, но к началу Первой мировой войны крупные горнодобывающие компании были готовы к следующему большому рывку вперед.
По иронии судьбы, враждебное отношение к Германии со стороны лояльных империи южноафриканцев послужило одним из стимулов для создания корпорации Anglo American. С самого начала войны Оппенгеймер стал жертвой усиливающейся кампании против его немецкого происхождения, хотя он продемонстрировал свою лояльность короне, помогая формировать второй батальон Кимберлийского полка. В одном из рекламных проспектов, распространяемых по городу, была опубликована история из
в газете "Рэнд Дейли Мейл" под заголовком "Урок хороших манер для мистера Оппенгеймера". В нем сообщалось об отставке мэра Ковентри немецкого происхождения. Атака подводной лодки на лайнер "Лузитания" у берегов Ирландии в 1915 году, в результате которой погибло 1300 человек, заставила Эрнеста Оппенгеймера уйти в отставку. Во время антигерманских беспорядков, вспыхнувших в Кимберли, полиции пришлось защищать дом Оппенгеймера от разъяренной толпы. Машину Оппенгеймера забросали камнями. Он решил эвакуировать жену и двух сыновей в Кейптаун, а через несколько недель вся семья отправилась в Лондон.
Прошло совсем немного времени, и Эрнест снова оказался в Южной Африке. Нужно было решать неотложные вопросы. Компания CMS, треть акций которой находилась в руках немцев, а в ее совет директоров входили четыре немца, подвергалась нападкам в Южной Африке и в британской прессе; существовала вероятность того, что Хранитель вражеского имущества захватит компанию. Оппенгеймер вернулся в Йоханнесбург с намерением избавиться от активов CMS, но его убедили в обратном потенциально богатые глубокие уровни на Дальневосточном Ранде. Совет директоров CMS согласился на то, чтобы Оппенгеймеру досталась половина доли в любых новых предприятиях в этом районе. Хотя Оппенгеймер мог рассчитывать на капитал Дункельсбулера, он решил, что для таких крупных инвестиций нужны деньги из-за рубежа.
То, как создавалась корпорация Anglo American, дает наглядное представление о дальних связях, которые Оппенгеймеры уже успели обзавестись. Первым делом Эрнест связался с Уильямом Л. Хоннольдом, бывшим американским управляющим директором CMS, который вернулся в США в 1915 году и активно занимался сбором средств от имени Американской комиссии по оказанию помощи Бельгии. Будучи давно увлеченным потенциалом дальневосточного Рэнда, он с готовностью согласился помочь. Он обратился к председателю комиссии Герберту К. Гуверу, человеку с большим опытом работы в горнодобывающей промышленности в качестве инженера.
Когда Гувер и Оппенгеймер встретились в Лондоне, чтобы обсудить план, Эрнеста сопровождал его друг Генри Халл, министр финансов в первом кабинете Боты. Гуверу понравилась идея, и он вместе с Хоннольдом организовал финансирование. Вернувшись в Южную Африку, Халл и Оппенгеймер объяснили свой план Смэтсу, который был не согласен с тем, что американцы придут сюда ради быстрой прибыли. Его успокоил тот факт, что Оппенгеймер намеревался зарегистрировать компанию в Южной Африке, а не в Лондоне, как все остальные дома. С первоначально предложенным названием возникла небольшая проблема: Хоннольду не нравилось "Африканско-американская корпорация", потому что он считал, что оно "будет указывать на наших темнокожих соотечественников и, возможно, приведет к насмешкам".